Группа депутатов внесла в Госдуму законопроект, предусматривающий выплату компенсаций за незаконные аресты и уголовное преследование россиян.
Инициативу подготовили члены фракции "Справедливая Россия", сообщает СарБК. Они предложили выплачивать гражданам по тысяче рублей за каждый день незаконного уголовного преследования.
Если человека при этом поместили под домашний арест, оставили под подпиской о невыезде или применили иную меру пресечения, сумма должна увеличиться до пяти тысяч рублей за каждый день.
Россиянам, которых в рамках уголовного дела поместили в СИЗО, нужно выплачивать по 15 тысяч рублей за каждый день незаконного пребывания там, считают авторы законопроекта. Такая же сумма в случае одобрения инициативы будет полагаться несовершеннолетним, если в отношении них применили меры медицинского или воспитательного характера.
Субсидию Ассоциации юристов планируют предоставить из закрытой части бюджета
Комитет Госдумы по бюджету и налогам поддержал поправку в бюджет, которая предусматривает субсидию Ассоциации юристов России на оплату адвокатов, защищающих интересы арестованных за рубежом россиян, пишет Интерфакс.
На эти цели предлагается выделить 122,46 млн рублей. Средства пойдут на представление и защиту интересов граждан РФ в судах США по вопросам нарушения их прав и свобод. Деньги могут получить бюджетные, автономные учреждения и другие некоммерческие организации.
Поправку предлагают внести в законопроект об изменениях в бюджете на текущий год, который ранее прошел первое чтение в Госдуме. Если она будет принята, средства выделят из закрытой части федеральной казны, уточняет агентство.
Ранее спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко предложила заложить в федеральном бюджете деньги на помощь российским гражданам, которые попали в затруднительную ситуацию за границей. Она напомнила историю с арестованной в США россиянкой Марией Бутиной, которой собирали деньги на адвокатов.
Россия впервые после распада Советского Союза имеет право перейти с политики невмешательства в дела других государств на формат активной критики нарушений прав человека в мире.
Об этом Федеральному агентству новостей заявил председатель постоянной комиссии по международному сотрудничеству в области прав человека совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Александр Брод.
«Количество людей, которые находятся в местах лишения свободы, постепенно снижается. Это говорит о гуманизации нашей пенитенциарной системы, — сказал правозащитник. — Что касается количества обращений, я бы сказал, что оно увеличивается.
Это связано, наверное, с тем, что общество начинает видеть в правозащитниках и правозащитных институтах своих надежных партнеров».
В 2000 году количество заключенных в российских тюрьмах превысило миллион, а в 2019-м упало до 543 тыс. Последние 10 лет эта цифра снижается на 32 тыс. в год.
По числу заключенных в мире на душу населения Россия занимает 19-е место, в то время как лидерами подобных рейтингов из года в год значатся США и Китай. По данным Верховного суда РФ, в этом году впервые за 20 лет в стране осудили меньше 700 тыс. человек.
«Сегодня институт государственной правозащиты сложился и эффективно работает в регионах, — отчиталась уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова на заседании в Совете Федерации.
— Всего уполномоченными в прошлом году было рассмотрено более 180 тыс. обращений. Помощь в восстановлении нарушенных прав получили более 300 тыс. граждан».
Согласно исследованию Mastercard, Россия входит в топ-10 стран по количеству выезжающих за рубеж туристов. Между тем на чужбине россияне все чаще сталкиваются с дискриминацией и русофобией, в первую очередь журналисты и дипломаты.
«Некоторые государства открыто говорят: у нас превалируют только прозападные СМИ. У нас зачищено информационное поле от каких-либо иных точек зрения и взглядов», — констатирует спикер Совета Федерации РФ Валентина Матвиенко.
По словам дипломата, в связи с участившимися нарушениями прав российских журналистов за рубежом в верхней палате парламента готовы обратиться в Организацию Объединенных Наций и Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе.
Российских туристов депортируют без объяснения причин, подбрасывают наркотики, лишают детей. И все это на фоне развернутой кампании по фальсификации истории в Европе. Эксперты утверждают: несмотря на усилия властей, сегодня защитить наших сограждан в чужой стране фактически некому.
«Испания, Норвегия, Франция, Таиланд, Турция, Голландия… Список можно продолжать бесконечно. Кто-то на отдыхе, кто-то в командировке — людей там задерживали по засекреченным запросам и обвинениям США в основном. А в Азии хватают просто так!» — возмущается президент Фонда защиты национальных ценностей Александр Малькевич.
Задержать по политическим мотивам за границей могут любого россиянина, независимо от его взглядов и рода деятельности, утверждает журналист.
«Ты завтра поедешь в Азию, телефон твой понравится, ты косо на кого-то посмотрел или девушка твоя понравится — и все что угодно. Ты не застрахован от того, что тебя просто схватят, у тебя в кармане что-то найдут», — говорит председатель комиссии Общественной палаты РФ по развитию информационного сообщества, СМИ и массовых коммуникаций.
Фонд защиты национальных ценностей столкнулся с десятками подобных случаев. По словам Александра Малькевича, протесты со стороны России в них — большая редкость. Попав в беду за границей, россиянин вынужден выбираться из нее сам: искать деньги на адвоката и пребывание в тюрьме.
Государственная помощь в этом случае ограничивается лишь «контролем ситуации» со стороны консульства. В мае журналист вместе с несколькими сотрудниками российских СМИ был депортирован из Молдавии без объяснения причин. Реакции Москвы он так и не дождался.
Нередко задержанным за границей предлагают идти на сделку со следствием, и тогда обвиняемый может получить, к примеру, 5 лет лишения свободы вместо 30 лет, говорит собеседник ФАН.
«Сейчас нет никакого работающего механизма по защите прав наших граждан за рубежом», — констатирует эксперт.
В 2011 году власти США обвинили российского летчика Константина Ярошенко в сговоре с целью контрабанды наркотиков. Россиянин не признал свою вину и не пошел на сделку со следствием, в результате получил 20 лет тюрьмы и до сих пор отбывает наказание в невыносимых условиях.
«Он сидит в бараке, в котором находятся 100 человек. Осужденных. У него практически нет зубов, потому что они все выбиты при задержании, при аресте, во время пыток. Ему фактически нечего есть. Кто будет платить за все это? Получается, родные», — констатирует Александр Малькевич.
В МИД России намерены защитить россиян на площадке Совета по правам человека ООН. Страна будет бороться за членство в организации в 2021–2023 годах. Как сообщил ФАН заместитель министра иностранных дел России Сергей Вершинин, несмотря на кризис и политическую ангажированность международной организации, власти рассчитывают принудить ее членов к уважительному и равноправному диалогу с Россией.
«Очень трудно продираться сквозь стену непонимания, открытой враждебности и агрессии. Но тем не менее я считаю, что капля камень точит, — сказал Александр Брод. — Неправительственные организации РФ, других стран — участниц СПЧ ООН должны доводить до здравых, заинтересованных людей свою точку зрения, основанную на фотодокументах и свидетельствах очевидцев».
Россия не должна закрывать глаза на беспредел с правами человека в других странах, заявляют правозащитники. Вступление в СПЧ ООН позволит эффективнее защитить россиян за рубежом и внутри страны и станет преимуществом на новой арене соперничества с США, которые со скандалом покинули организацию в 2016 году. Как отметил в интервью ФАН руководитель правозащитной организации CST Command Артемий Семеновский, «гонка за права человека» лучше «гонки вооружений».
«Мы вполне достойно можем их заместить — и даже, может быть, возглавить СПЧ ООН», — считает эксперт.
Если Россия будет уделять правам человека за рубежом пристальное внимание, «ее собственная выправка станет только строже», уверен правозащитник.
«Ситуация, которая была с [журналистом] Иваном Голуновым, недопустима. Такие вещи будут у нас пресекаться гораздо строже. Так что это имеет и обратную пользу», — пояснил он.
По мнению адвоката общественного движения «Путь домой» Александра Бойкова, России нужно жестче отстаивать интересы Русского мира.
«Если Россия вступит в СПЧ ООН, у нас появится новый инструмент, действенный или нет, мы это увидим в будущем, но, по крайней мере, наш голос будет слышен», — заявил он корреспонденту ФАН.
Александр Малькевич утверждает, это может помочь прорвать антироссийскую блокаду.
«При этом там костьми лягут отдельные товарищи, целые государства, системы и этот пресловутый Deep State, тайное государство, международная корпорация, чтобы не дать нам этого сделать», — переживает журналист.
Именно Россия может указывать другим странам пути решения гуманитарных проблем, считает судья Уголовно-исполнительного суда Манауса Луиш Карлос Валуа. По его словам, в Бразилии общество неравное и несправедливое. К этому привела «насильственная модель США и других капиталистических стран», которые делают вид, что не замечают происходящего.
«Судьба стран Латинской Америки, которые не соблюдают права граждан и по сути являются убийцами многих людей, будет во многом зависеть от того, какие идеи предложит Россия на этой площадке. Необходимо сделать этот совет более эффективным в отношении пресечения нарушений прав человека», — завил корреспонденту ФАН бразильский судья.
Совет при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека направил в администрацию президента предложения по защите россиян за рубежом.
Среди них — создание горячей линии, по которой можно получить помощь в экстренной ситуации, создание специального пула адвокатов и международной правозащитной организации, а также увеличение финансирования профильных неправительственных организаций.
«Все это должно быть рассмотрено администрацией президента и уже расписано по профильным ведомствам, которые должны этим заниматься, — сообщил корреспонденту ФАН Александр Брод. — Это, конечно, потребует дополнительных бюджетных затрат и усилий органов исполнительной власти.
Мы надеемся, что с осознанием важности этой проблематики все это будет достаточно оперативно реализовано».
Общественных организаций, которые будут готовы помочь за границей в случае беды, должно быть гораздо больше, считают эксперты. По мнению Александра Малькевича, их стоит объединить, например, под крылом саморегулируемой организации.
«Мы, наверное, будем выходить на МИД и уполномоченного по правам человека с предложением, чтобы собрать некий постоянно действующий круглый стол организаций, которые работают в этой сфере, — заявил он в интервью ФАН.
— Чтобы мы бы хотя бы разделили зоны ответственности и наладили координацию в своих действиях по защите прав наших граждан за рубежом».
Тысячи людей сидят в российских СИЗО просто так. Не в том смысле, что они не виновны (разное бывает), а в том — что просто сидят, месяцами, годами. С ними не проводится никаких следственных действий, к ним на допросы не ходит следователь, не пускают адвоката, не знакомят с результатами экспертиз… Лишь каждые два-три месяца их вывозят в суд для продления сроков ареста, это делается судьями автоматически под бубнеж прокурора: может скрыться (хотя загранпаспорт изъят в ходе обыска), может оказать давление на свидетелей (хотя под домашним арестом с браслетом на ноге при запрете с кем-либо общаться и пользоваться интернетом это вряд ли возможно).
Зачем?
Затем, что это такой следственный метод, распробованный в последнее время, цель которого — добиться от измотанного человека признательных показаний, оговора других фигурантов, и как итог — сделки со следствием. Это очень удобно — не нужно раскрывать преступление, собирать и оценивать доказательства, проводить очные ставки, копаться в ворохе документов. Есть сделка с признанием — есть суд, который проходит в особом порядке: за два-три дня, без опроса свидетелей и изучения доказательств, без полемики прокурора и адвоката, без изучения вещдоков и результатов проведенных экспертиз (даже если их не было вовсе — это никого не волнует).
Так механизм сделки со следствием, который изначально вводился для защиты тех, кто раскаялся или действительно решил пойти на сотрудничество со следствием, рассказав о реальных преступлениях, превратил следствие и суд в конвейер по штамповке фейковых приговоров и уголовных дел.
Кто-то из арестованных ломается сразу по прибытии в СИЗО, кто-то пытается сопротивляться. Пытать и сажать в пресс-хаты уже не комильфо (хотя и такое бывает, но чаще в регионах, чем в Москве). Придуманы иные способы. Действенные. С которыми бороться практически нельзя.
Ведь следователь для заключенного — человек, владеющий его жизнью, здоровьем и судьбой.
И с упрямцами не церемонятся: возможностей сделать жизнь человека в СИЗО невыносимой у следователей предостаточно.
Это следствие решает — заключать или не заключать под стражу, давать свидание с родными или не давать, разрешать звонки или нет. Ну а если еще и администрация СИЗО в хороших отношениях со следователем (а она, как правило, в хороших) и богата на фантазию, то сломать упертого подследственного проще простого.
Самый яркий пример — московский изолятор «Лефортово», так и не растерявший традиций следственной тюрьмы НКВД и живущий по своим, не российским, законам. И каждый «заезжающий» сюда новичок, не признающий вину (будь то обвиненные в госизмене или в вымогательстве взяток, или журналисты, какой-нибудь мэр или губернатор, будь то генералы Следственного комитета, блогеры, ученые или топ-менеджеры крупных компаний), сталкиваются с тем, что свидания с родными им не дают, а адвокаты порой не могут к ним прорваться неделями.
Из совсем свежего. Сидящий уже месяц в «Лефортово» экс-губернатор Хабаровского края Сергей Фургал так ни разу пока не получил письма и телеграммы от близких и друзей, хотя те и пишут. Отказывают ему и в свиданиях с женой и ребенком. Вот что в августе он заявил членам ОНК:
«Я следователя просил — дай хоть от сына весть! Не дает. Тотально все обрубили. Я же не предатель Родины… Не пойму. Точнее, наоборот, понимаю. Здесь хватает времени подумать».
Адвокат Иван Павлов 11 августа сообщил журналистам, что его подзащитному — обвиняемому в госизмене журналисту Ивану Сафронову — отказывают в свиданиях с родными и телефонных звонках.
Формальная причина — следователь якобы планирует допросить всех близких в качестве свидетелей.
Объединяет Фургала и Сафронова то, что они оба только «заехали» и не признают вину. Тысячи других арестантов также не признают вину. И не получают свиданий. Просто потому, что так решил следователь.
Недавно в «Лефортово» оказался блогер, ведущий популярного YouTube-канала Urbanturizm Андрей Пыж. Его обвиняют «в незаконном получении сведений, составляющих гостайну, и распространении этих сведений» (до 8 лет лишения свободы). Что будет дальше, вы уже поняли.
В чем конкретно его вина, неизвестно. Дело засекречено. Как рассказала «Новой» посетившая Пыжа член ОНК Марина Литвинович, задерживали его жестко, общение блогера с правозащитником сотрудники «Лефортово» пресекли. Родным долгое время о местонахождении блогера не сообщали, поэтому в «Лефортово» первые дни он находился без передач и писем. Литвинович через фейсбук уже смогла найти его друзей.
«Новая» решила составить топ методов работы следователей с «упертыми» подследственными, отказывающимися признавать вину и давать требуемые показания (градация по нарастаюшей). Как нам кажется, подобное обращение можно приравнять к пыткам, в особенности — отказ в лечении хронических заболеваний и полнейшая информационная изоляция.
Причины, естественно, никогда не называются. Следователь может мать, жену и детей, например, одарить статусом свидетелей, при этом ни разу не допросив. Но именно из-за статуса доступ на свидания им закрыт.
Человеку, конечно, пишут, пишет и он. Только все письма цензор оставляет у себя, либо передает начальству, а тот — уже следователю.
Например, сидит сейчас в «Лефортово» 69-летний Виктор Королев, обвиненный в госизмене. Его арестовали весной этого года в Приморье. Подробной информации ни о самом Королеве, ни о его обвинении никто узнать не смог. Удалось лишь выяснить, что он был помощником ректора в одном из вузов и учредил фирму, торгующую бытовыми товарами, а в своем аккаунте в одной из соцсетей он делился впечатлениями о регулярных поездках в Китай.
Членам ОНК, как рассказала Ева Меркачева, администрация СИЗО запретила расспрашивать Королева об обвинении. Лишь о бытовых вещах. И заключенный рассказал, что голодает в знак протеста против следствия (против чего — конкретно сказать не дали), плакал, просил найти ему адвоката, рассказал, что недавно попал в больницу «Матросской Тишины», откуда отправил письма в «Новую газету» и «МК», в которых рассказал свою историю, но никаких ответов не получил.
Объясняем: до редакции «Новой» и «МК» письма гражданина Королева так и не дошли…
Есть вероятность, что не доходят его жалобы и до прокуратуры — ведомство какой месяц молчит.
Это для того, чтобы создать полный информационный вакуум — весьма успешный элемент психологического давления. Без вестей с воли человек быстро оказывается в подавленном состоянии. Подробнее об этом в свидетельстве журналиста Игоря Рудникова, проведшего в «Лефортово» почти год.
Грязный нужник, отказ в передаче предметов гигиены, не говоря уж об отсутствии мини-холодильника или микроволновки (иногда родственники сидельца готовы купить все это на всю камеру). Родным одного заключенного отказали в передаче мини-холодильника под милой формулировкой — «он не пролезет в окно передач».
СИЗО «Лефортово» в этой номинации занимает безоговорочное первое место.
Вот уже несколько лет подряд адвокаты устраивают у тюрьмы жеребьевку, чтобы попасть к клиенту.
Но и жеребьевки мало чем помогают. В «Лефортово» работает всего шесть кабинетов для встреч адвокатов с обвиняемым. Но на самом деле адвокатов пускают только в один, где есть стеклянная перегородка. Следователи же посещают все кабинеты, иногда надолго занимая «адвокатский».
У следователей и оперативников есть круг знакомых адвокатов, с которыми они работали не раз. Эти адвокаты приезжают по первому звонку следователя и начинают «защищать» клиента как надо — убеждая пойти на сделку со следствием. И СИЗО для них много доступнее. Сейчас, например, адвокат по назначению у блогера Андрея Пыжа.
Это очень частый прием: подследственному с первого дня отрезают всякую связь с внешним миром. В ситуации полной изоляции он может быстрее сломаться.
Особый цинизм и жестокость этот метод приобретает в том случае, когда следователь отказывает женщинам в звонках их маленьких детям.
Возможностью позвонить подследственных шантажируют, как это было в случае с юристом ЮКОСа Светланой Бахминой, которой так ни разу и не дали позвонить своим сыновьям, хотя право на звонки она имела.
Например, не признающих свою вину братьев Магомедовых и их бизнес-партнера Максидова изначально обвиняли в нескольких эпизодах мошенничества, но вскоре присоединили 210-ю статью УК — «Организация преступного сообщества». До 20 лет. Но даже после этого они не признали свою вину — сидят в «Лефортово» уже третий год.
Человек только привыкает к условиям, сокамерникам, а его переводят. И так до бесконечности.
Иногда условия содержания постоянно ухудшаются, как это было с погибшим в СИЗО Сергеем Магнитским.
Его часто переводили, потому что он не признавал своей вины, никого не оговаривал и постоянно жаловался. В итоге оказывался то в камере с разбитым окном, то в той, где на полу стояла вода.
Следователь всегда сделает так, чтобы подследственный об этом узнал. Угрозы незамысловаты: возбудить уголовное дело на близких, например, или же до заключенного «доходят» слухи, что у семьи вымогают деньги, либо им кто-то угрожает. В ситуации информационного вакуума, когда человек не может выяснить, что происходит на самом деле, ломаются многие.
Самый абсурдный пример — ситуация, в которую попал обвиненный в шпионаже гражданин Украины Константин Ширинг. Мужчину задержали в этом году в Феодосии, когда он вышел из дома в магазин. Сразу же этапировали в Москву. А в Крыму остались зубные протезы.
Ширинг уже в первые сутки своего пребывания в «Лефортово» понял, что не может есть. Сотрудники изолятора в Феодосию за его протезами не поедут. Денег на счету арестанта нет (так что оплатить изготовлении новых «зубов» он не может, да и не пропустят в тюрьму стоматолога с воли), а поскольку он не гражданин РФ, никто бесплатно ему делать в СИЗО протезы тоже не будет. Жена в Феодосии под домашним арестом.
Других родных нет.
Член ОНК Марина Литвинович нашла человека, который смог бы съездить в Феодосию, забрать протезы и привезти в Москву.
Но вот незадача: следователь, ведущий дело, отказывается пропускать протезы в СИЗО. Без каких-либо объяснений. Так хочет.
Украинец уже несколько месяцев сидит без передач и практически не может есть.
Еще один украинский арестант «Лефортово» — обвиняемый в шпионаже Василий Василенко (бывший футболист) — который месяц сидит без очков, по этой причине не может ознакомиться даже с материалами, которые ему приносит следователь. Ни адвоката, ни денег на счету у Василенко нет. А надзиратели ссылаются на то, что гражданам иностранных государств бесплатные очки не полагаются.
В этой схеме отказов, отписок, отмазок замешана целая дружно согласующаяся между собой цепочка исполнителей: следователь — суд — администрация СИЗО — тюремный медик.
Это самый жестокий метод — довольно часто он приводит к летальному исходу.
В СИЗО все имеющиеся хронические заболевания обостряются с молниеносной скоростью. Несмотря на то, что родные вправе передавать все необходимые и незапрещенные лекарства, следователь может сделать так, что эти лекарства к подследственному попадать не будут. Человека могут обманывать: родные не передают, узнать ведь он не сможет — письма не проходят.
Сами лекарства в окошке передач принимают, но где-то складируют. Потом арестанту могут выдать весь мешок — год-два спустя, когда человек уже отправится на зону. Если доживет.
Необходимые лекарства не пропускали в передачах и Сергею Магнитскому, и Василию Алексаняну (от смертельно больного юриста ЮКОСа несколько лет безуспешно ждали показаний против Ходорковского и других руководителей компании). Их же отказывались лечить и госпитализировать в больницу. Впрочем, так было, есть и будет с тысячами других подследственных, от которых следователь не получает требуемых показаний.
«Наличие столь неограниченной власти в руках следователя дает удобную возможность манипулировать обвиняемым / подозреваемым. Это, конечно, рудимент СССР.
Считается, что если обвиняемым дать право на свидания, якобы они предупредят сообщников. Хотя то, что это элементарно сделать через адвоката или сокамерников, благополучно забывается. Изменить установившийся порядок вещей можно только на законодательном уровне, лишив следователя права решать, давать человеку свидание с родными или нет».
ОНК Москвы в начале августа представила в Госдуму два законопроекта: один — о свиданиях с близкими без разрешения следователя, второй — о возможности цензурировать все письма заключенного только по решению суда.
Как объяснила «Новой» Ева Меркачева, суть проста: если следователь против переписки — пусть тогда обращается в суд и просит вынести такое решение. Если следователь против звонков и свиданий арестанта с близкими на том основании, что они якобы могут сообщить что-то, мешающее ходу расследования, — пусть официально, а не на словах делает их свидетелями по уголовному делу и уведомляет об этом СИЗО.
Присутствовавшие на заседании экспертной группы представители Генпрокуратуры законопроекты в целом поддержали, но заметили, что у следователя «прибавится работы».
ИСТОЧНИК: НОВАЯ ГАЗЕТА