Бразильский офицер военной полиции Тьяго Сантос Судре из Сан-Хосе-дус-Кампус (94 км от Сан-Паулу), убивший 6 сентября 12-летнего мальчика Мигеля Густаво Лусена де Соуза в городском парке развлечений имел в своём послужном списке зловещую историю убийств. До убийства Мигеля, Судре, известный под прозвищем «Кариока», убил, по меньшей мере, ещё восемь человек. Все зафиксированные смерти относятся к тому, что на жаргоне полиции называется сопротивлением, за которым следует убийство (когда преступник пытается напасть на полицейского и те защищают себя от «неспровоцированной агрессии», стреляя в процессе самообороны). Однако ни одно из происшествий не привело к травмам участвовавших в них полицейских, что позволяет предполагать, что никакого «сопротивления» не было.
Убийство мальчика Мигеля было предано огласке правозащитными организациями. По словам соседей, двумя неделями ранее этот полицейский ворвался в квартиру семьи без ордера, угрожая мальчику и его матери и заявляя: «Если я поймаю Мигеля на улице, вы можете идти покупать маленький гроб, потому что он больше не вернётся » . Andreia, мать мальчика, пыталась объяснить полиции , что её сын был «наркозависимым» , на что полицейский ответил: «Он есть мелкое зло» . "Мелкое" это потому, что Мигель был всего 1 метр и 33 сантиметра в высоту. Он был темнокожим, умным и мечтательным.
Двое подозреваемых в январе 2011 года
В ночь на 28 января 2011 года полицейский застрелил двух неизвестных. Сообщается, что подозреваемые обокрали дом на улице Лоренцо Лото в парке Марии Елены, к югу от столицы штата. Согласно заявлению полиции, подозреваемые пытались бежать на «Фольксвагене Гольф» и во время перестрелки были убиты.
Один в марте 2014
17 марта 2014 года полицейский Судре застрелил водителя, которому только что исполнилось 33 года, в Посо-дас-Антас на побережье Сан-Паулу.
Двое в мае 2015
29 мая 2015 г. сотрудник полиции принял участие в операции, в результате которой погибли еще двое подозреваемых. Уандерсон де Оливейра Гонсалвес Мартинс, 18 лет, и Лукас Агиар, 17 лет, были убиты, и, по данным полицейского расследования, они не стреляли. Во время этого инцидента двое молодых людей вели угнанный автомобиль на улице Натан Сампайо в Жардим Капетингале в Сан-Жозе-дус-Кампос, около 4 часов утра. По сообщениям, полицейская команда приказала подозреваемым остановить машину, чего не произошло. Никто из сотрудников полиции не пострадал во время акции.
Один в феврале 2016
В ночь на 8 февраля 2016 года капрал застрелил 21-летнего Матеуса Пьетро Сантоса Кереса на улице Антонио Хосе Матоса Лима в Жилом парке Юнион в Сан-Жозе-дус-Кампос. На этот раз сотрудник полиции сообщил полиции, что у подозреваемого был украден мотоцикл Honda CB 300R, и у него было огнестрельное оружие ограниченного использования. Полиция рассказала об этом случае только два дня спустя.
Один в апреле 2018
На рассвете 25 апреля 2018 года полицейский был в команде, которая убила 28-летнего Бруно ду Насименто Барбоса в Парке Ново Оризонти, в Сан-Жозе-дус-Кампос. По данным полицейского расследования, капрал Судре не стрелял, а участвовал во вмешательстве. Полиция заявила в полицейском участке, что у Барбосы был пистолет, и они открыли по нему огонь и что они «противостояли неспровоцированной агрессии». Никто из сотрудников полиции не пострадал в результате инцидента.
Один в январе 2019
В ночь на 5 января 2019 года полицейский Судре застрелил человека 46 лет, на улице Каравелас, в парке Независимости, также в Сан-Жозе-дус-Кампосе. Он якобы ограбил заведение и, пытаясь сбежать, обменивался выстрелами с сотрудником полиции.
В случае с Мигелем полицейский по кличке Кариока сказал, что мальчик в компании двух других мальчиков украл красную машину VW Fox около 6 часов вечера. Когда транспортное средство было найдено, полиция начала погоню по улицам юга Сан-Жозе-дус-Кампос, которая закончилась, когда мальчики загнали машину на открытый грунт, где находилась игровая площадка. Именно тогда машина столкнулась с решеткой карусели и заглохла.
17-летний водитель выбежал из машины. Два мальчика, 13 и 14 лет, также вышли из машины и бросились на пол. Наконец, вышел Мигель, который находился на заднем сиденье «Фокса», а дальше шла стандартная история, рассказанная полицейским - «сопротивление, приведшее к смерти»: Мигель якобы попытался сопротивляться аресту и направил пистолет на полицейских, а Кариока ответил двумя смертельными выстрелами.
Полковник полиции Жозе Эдуарду Станелис, сказал, что у погибшего мальчика в руке был револьвер 32 калибра, который оказался игрушечным макетом пистолета Смита энд Вессон.
Cовсем другая версия звучит от очевидцев происшествия:
«Это ложь, что Мигель был вооружен. Он никогда не носил пистолет. Даже игрушечный », - сказали соседи, которые попросили не называть их имени, потому что они боятся возмездия Кариоки.
«Он вышел с поднятыми руками, говоря:« Я сдаюсь, я сдаюсь ». Но Кариока все равно стрелял. Первый выстрел попал под руку [в область подмышки]. Потом был другой. И еще один.
«Люди видели, что Мигель лежал на земле с согнутой спиной. Он был еще жив, когда Кариока взяла его за шею - отпечатки его рук были на его тонкой шее. Мигель умер с широко открытыми глазами и открытым ртом, пытаясь дышать.
Версия полицейского начала опровергаться в полицейском участке, где был опубликован отчет. «В штабе полиции жертва ограбления, посмотрев на водителей (подростков, которые были в Фоксе), не признала никого из них виновниками ограбления, которому он подвергся».
Мигель был одним из шестерых детей воспитателя Андреи Гонсалвеш Пены , темнокожей женщины, евангелистки из Ассамблеи Бога и домохозяина. Ее старший сын - стажер в Embraer, должность, которую он получил благодаря отличным оценкам в средней школе. Дочь по той же причине прошла стажировку в другом национальном инженерном гиганте, CTA, Аэрокосмическом техническом центре, технологической жемчужине, поддерживаемой ВВС. Мигель не был отстающим учеником, и его часто хвалили учителя в государственной школе имени Хосе Фредерико Маркеса. Но мальчик был слишком мечтательным.
Когда в 2015 году семья переехала в одну из 528 квартир Minha Casa, Minha Vida площадью 48 кв. М, расположенных в Кампо дос Алеманес, это было настоящее счастье.
«Это был самый счастливый день в моей жизни», - говорит мать Мигеля, Андреа. «Я бы никогда не подумала, что мы будем страдать в этом месте от всего, что мы пережили».
В 10 лет, по новому адресу, мальчик начал курить травку. Таким образом, торговля людьми завербовала его как «маленький самолет» (курьер) - в таблице преступности они являются торговцами наркотиками, которые действуют в низшем сегменте. В этой роли торговцы людьми предпочитают использовать детей в возрасте до 12 лет, поскольку в Законе № 8,069 от 13 июля 1990 года о статусе ребенка и подростка говорится, что дети в возрасте до 12 лет считаются детьми и, следовательно, не несут уголовной ответственности. То есть они не могут подвергнуться какому-либо наказанию. Социально-образовательные меры могут применяться только к подросткам в возрасте от 12 до 18 лет.
Мать, Андрея, никогда не принимала такой путь для своего сына. Она избила его посреди улицы, поймав его на продаже наркотиков - и поэтому был вызвана в Совето по опеке. Он был госпитализирован на 27 дней в наркологическую клинику, но его пришлось вывезти, потому что его юный возраст не позволял использовать существующую терапию. Она обратилась за помощью в SAMA (Специализированная амбулаторная служба по лечению химической зависимости у женщин и подростков), где психиатр прописал карбамазепин, «универсальный» препарат, подходящий для лечения таких разных состояний, как судороги, неврологические расстройства, такие как невралгия тройничного нерва и для лечения биполярного настроения и депрессии у взрослых и детей ». Она умолял у алтаря и, наконец, она попросил торговца не продавать ничего её сыну и не использовать его для передачи наркотиков. Но всё было напрасно.
Мигель был известен по соседству, как любитель запускать воздушного змея. В его комнате в окне все еще висят два воздушных змея. Дядя дал брату Мигеля очень старую белую машину. С убитыми шинами и без двигателя - автомобиль в течение многих лет стоявший во дворе. Мигель любил проводить часы в этой развалине, представляя, что он водитель гоночной машины. И даже спал внутри, часто вместе с другими детьми. Мальчик очень любил машины.
Угроза премьер-министра Кариоки, которая была сделана в семейной квартире, сильно напугала мальчика. Он прекратил продавать наркотики и перешел на торговлю жевачкой и конфетами на светофоре.
6-го числа у него в кармане была невероятная сумма в 75 долларов и когда он наткнулся на шантропу, которая только что украла автомобиль "Fox". Воры согласились «продать» машину за 150 долларов Мигелю и его другу, которые собрали еще 75 долларов. Автомобиль обошёлся в 150 долларов) и небольшой долг, который никогда теперь не будет выплачен.
Затем в игру вошли еще два мальчика, и вчетвером они катались по городу. Вот почему владелец машины не узнал ни одного из подростков, пойманных в парке развлечений, как воров. Они не были угонщиками.
Примерно в 22:50 Андрею сообщили о смерти ее сына. Она побежала в полицейский участок, где столкнулась с полицейским, которого до этого она знала только по кличке «Кариока». Увидев его, она подошла к нему и сказала: «Поздравляю, вы сделали это. Я собираюсь купить маленький гроб для моего сына. Вы удовлетворены? » Полицейский ответил: "Ты сумасшедшая женщина! Если бы твой сын был хорошим, его бы не было в угнанной машине!"
Владелица машины, мать мальчика того же возраста, что и Мигель, услышав о его смерти, на следующий день на кладбище Колония-Параисо, совсем рядом с одноименным кондоминиумом, решила присутствовать на поминках. «Я обменяла бы тысячу машин на то, чтобы вернуть жизнь вашему сыну», - сказала она Андрее и по лицам двух женщин лились слезы.
Полицейский Кариока, или капрал Тиаго Сантос Судре, из 46-го батальона военной полиции, является соседом, которого все боятся. При условии, что они остаются анонимными, пять жителей сказали, кто такой Кариока:
"Он всегда приходит под предлогом обхода. Входит в дом, стучит в двери квартиры. Врывается. Это происходит без ордера. Заходит в любом случае, без разрешения."
"Он способен на все, мэм. Раздраженный, он может подкинуть много наркотиков при первой же возможности, чтобы обвинить вас в торговле людьми. Он безжалостно разрушает жизнь людей и семей."
«Он не законопослушный полицейский. Не вся полиция такая, но он именно такой. Я не знаю куда смотрят государственные органы. Он убивает, имитирует перестрелку и ничего с ним не делают ».
«Если не нравится человек, то он подбрасывает ему пакет с наркотиками и обвиняет в торговле людьми. Он мог сделать это с моим другом, если бы не его жена, которая плакала и умоляла…"
«Он бандит в форме, как тот парень из Сан-Паулу по имени Кабо Бруно [относится к бывшему полицейскому Флорисвальдо де Оливейра, обвинённого в более чем пятидесяти убийствах на окраинах Сан-Паулу в 1980-х годах]. Я не знаю, как этот парень все еще в полиции.
После смерти сына Андреа поставила себе задачу убрать Кариоку с улиц:
«Он больше не сможет убивать детей. Мой сын, я знаю, что он не вернется, но если я смогу помочь какой-нибудь матери избежать той боли, которую я испытываю сейчас, то моя жизнь того стоит ».
Андреа отправилась к омбудсмену полиции штата Сан-Паулу, который возбудил дело по расследованию действий полицейского, убившего Мигеля. Омбудсмен Бенедито Домингос Мариано направил письмо генералу полиции с просьбой провести расследование обстоятельств смерти Мигеля.
По словам омбудсмена, по меньшей мере 14 человек погибли в столкновениях с полицейскими в долине Параиба и столичном регионе Северного побережья только в первые шесть месяцев года. Это число на 75% выше, чем восемь смертей, зарегистрированных за тот же период прошлого года. Данные, безусловно, не соответствуют действительности, поскольку не все случаи смерти, вызванные действиями полиции, сопровождаются уведомлением об этом омбудсмена.
Парк развлечений в Кампо дос Алеманес, который был местом трагедии, прекратил свою деятельность на следующий день после смерти Мигеля. Андреа попросила у чиновников парка копии записей с камер наблюдения, но не смогла получить их. Местность теперь пуста, хотя график предсказывал использование этой местности в качестве парка развлечений в День защиты детей, отмечаемый в октябре.
Десятки угроз были размещены на Facebook Андреи и всей её семьи. Семья была вынуждена переехать.
В семейной квартире, на которую в воскресенье, около 8:30 вечера, был произведен рейд, дверь сломана, вероятно, ударом ноги. Шкафы перевернуты. Документы и рецепты разбросаны по кровати. На стенах кто-то решил записать острым инструментом имена каждого из сыновей Андреи.
Андреа, у которой было три месяца беременности, планировалось завести ребенка, который мог бы стать донором костного мозга для ее старшего сына, сделала аборт. 20-летний больной лейкемией, таким образом, потерял ценный шанс на излечение.
Андреа говорит, что сохраняет ее твердость и бесстрашие: «Я смогу доказать, что Кариока убил моего сына беспричинно. Я пойду до конца, и Бог пойдёт со мной за справедливостью».
Что касается судебной власти, у сотрудников полиции есть «общественное доверие»: все, что они говорят, признаётся правдой. В 70% обвинительных приговоров за незаконный оборот наркотиков использовались только доказательства, изложенные сотрудником полиции.
В суде версии, излагаемые полицией, представляют собой неоспоримые и зачастую безоговорочные доказательства, даже в явно фальсифицированных делах. Агенты полиции, прокуроры и судьи полагаются на то, что у государственных правоохранителей есть «общественное доверие», то есть все, что они говорят, должно в принципе считаться правдой.
Исследование, проведенное Народным защитником штата Рио-де-Жанейро и основанное на 3745 процессах над торговцами людьми в 2014 и 2015 годах, показало, что в 75% случаев, когда выносились приговоры по статьям о торговле людьми и создании преступных групп, основанием для обвинения и приговора было то, что район, где происходил арест, "держала" какая-нибудь преступная группа.
В другом исследовании , проведенном Народным защитником Рио-де-Жанейро и Сенада (Национальный секретариат по наркополитике), было проанализировано 2591 приговор за уличную наркоторговлю, вынесенный в период с августа 2014 года по январь 2016 года в столичном регионе и Рио-де-Жанейро. Результат такой же страшный, как и исследование NEV: в 71% случаев в качестве свидетелей в прокуратуре фигурирует только полиция, которая и арестовала этого человека.
Исследование NEV, в котором анализировалось 667 приговоров о содержании под стражей в столице Бразилии в период с ноября 2010 года по январь 2011 года, показало, что в 74% тюремных заключений за торговлю людьми слова полицейского были единственным представленным доказательством. Согласно исследованию, большинство арестов произошли на улице (82%), во время патрулирования (62%) и были связаны с арестом только одного человека (69%) и с изъятием до 100 граммов наркотиков (62%). Почти половина (48%) подозреваемых не имели при себе наркотики во время полицейских действий, а 57% не имели судимости.
Детализация процессов показывает характеристики последствий после судебных процессов: 91% людей, арестованных за уличную наркоторговлю, в конечном итоге осуждены. Однако сам процесс прохождения слушаний тоже имеет свои особенности. Средний период ожидания между арестом и слушанием составляет до 5 месяцев (в 55% случаев минимальный срок ожидания составляет 3 месяца), но почти наверняка подозреваемый проведёт его в тюремном заключении (88%). После признания судом вины подозреваемого средний срок заключения составляет около 1 года и 8 месяцев (37% изученных случаев).
По словам Бруно Симидзу, члена Ибкрим (Бразильский институт криминалистических наук) и Народного защитника штата Сан-Паулу, пресловутое «общественное доверие» полиции, которую судьи используют для осуждения за торговлю людьми, не имеет законных оснований. «Общественное доверие является понятием доктрины права и исходит из административного права, нет закона, который определяет или помещает его в уголовное право. Эта презумпция истины для административных государственных служащих не имеет конституционного статуса », - объясняет он. «Судьи говорят, что полиция имеет это доверие, но оно не выше презумпции невиновности. Несомненно, это является нарушением Конституции, и здесь карательные мотивы побеждают рациональный анализ », - утверждает он.
Использование этой концепции также подвергается критике со стороны судьи Луиса Карлоса Валуа из Уголовного суда Манауса (AM). «Общественная доверие ... я не знаю, откуда они это взяли. Это административное право на документы, записи. Оно используется для проверки точности материалов. Но в показаниях полиции нет общественного доверия. Если бы это было так, ему не пришлось бы подавать иск, было бы достаточно, чтоб полицейский сказал, и человек сразу был бы осужден за совершение преступления. Требуется процесс проверки показаний, потому что нельзя быть уверенным, что это правда », - говорит он.
«Слово полицейского, как единственное доказательство, это очень распространено. Любой полицейский может запросто остановить вас на улице, посмотреть, что у вас есть в кармане, кошельке, машине или в доме и делать все, что ему угодно. Это абсурдно", - объясняет Валуа.
По словам судьи, судебная власть, слепо доверяя полиции, оставляет население на милость бесконтрольной власти. «Коррупция заключается не только в том, чтобы подкинуть наркотики, подделать доказательства и арестовать человека, не только в этом. Может случиться, что они это сделают для того, чтобы навредить непонравившемуся им человеку. У кого хватит смелости оспорить показания полицейского? Логика не должна допускать ошибочного наказания. », - говорит он.
Принимая показания полицейского, судебные процессы превращают версию полиции с ее предполагаемой «общественной верой» в нечто более надежное, чем речь подозреваемых, что, согласно Конституции, должно быть гарантировано презумпцией невиновности: закон о том, что любой человек является невиновным, пока не доказано обратное (что не может быть просто словом другого человека, даже сотрудника полиции).
В отсутствие свидетелей и в расчете на судей, которые принимают все, что они говорят, за правду, сотрудники полиции могут подделывать доказательства, просто подбрасывая наркотики или другие предметы людям, которых они хотят арестовать. Например, в апреле 2018 года в корпусе военной полиции Сан-Паулу обнаружили "наборы для подброса" в кабинетах военной полиции 3-й и 4-й роты 16-го БПМ / М (батальон военной полиции столицы). Полицейские хранили такие предметы, как муляжи оружия, мобильные телефоны и порции наркотиков, которые использовались в качестве фиктивного доказательства возможных преступлений. Это беззаконие в полиции продолжается, о чем свидетельствует увольнение еще четырех полицейских в апреле того же года за то, что они также ходили с "наборами для взятия с поличным" и выполняли неправомерные аресты.
В 48% случаев, согласно исследованиям, арест с поличным происходит без признания лица в принадлежности ему наркотиков. Но на это указывают полицейские, производящие арест. «И без лишних сомнений, эти случаи поступают в суды и в редких случаях подвергаются сомнению», - говорится в исследовании.
Как рассказал один из обвинённых в наркоторговле, которому подбросили наркотики, адвокат сказал, что лучше ему признать себя виновным. «Он сказал, что лучше согласиться, что наркотики и весы были моими, а не идти против полиции, иначе судья рассердится на меня и осудит меня на восемь лет тюрьмы». Наказание для тех, кто возражает, суровы, и соответствуют максимальной тяжести содеянного», - объясняет он. Его первоначальный срок тюремного заключения сроком на 5 лет сократился до 1 года и 8 месяцев после рассмотрения апелляции, где он признал свою вину.
В отличие от остальной части Бразилии, Рио-де-Жанейро имеет более прочную правовую основу для того, чтобы полицейское слово использовалось в качестве единственного доказательства при вынесении приговора. Это постановление Суда Рио-де-Жанейро. «Тот факт, что описание противоправного деяния ограничивается только показаниями полицейских властей и их агентов, не запрещает осуждение», - говорится в его тексте.
«Проблема в том, что существует абсолютно произвольная система, построенная на модели, в которой полиция постоянно злоупотребляет силой», - говорит адвокат Лукас Сада. Он объясняет, что, хотя только закон Рио имеет этот пункт в законодательстве, другие бразильские штаты следуют этому правилу, даже без каких-либо правовых оснований.
Для него есть основное противоречие в принятии отчетов полиции. «Полицейский, который проводит арест с поличным, подлежит законной защите как свидетель . Фактически, это создает конфликт между правом полицейского не давать показаний против себя и презумпцией невиновности обвиняемого ", - оправдывает он. Он понимает, что полиция не должна становиться свидетелями, которые будут заслушиваться в процессе, потому что, по его словам, их сообщений в отчёте достаточно. Кроме того, это создаёт коллизию, когда возможно, что полицейский, в случае признания лжи, создаст доказательства против себя, сознаваясь, что в действии, которое он совершил, были нарушения. Таким образом, он станет объектом административного производства за допущенные нарушения.
Сада говорит, что судьи принимают абсурдные дела, возбужденные сотрудниками полиции. «Существовал хабеас корпус для человека, обвиняемого в торговле людьми, когда полиция ворвалась в его особняк и он был арестован по обвинению в том, что у него в кармане штанов нашли более 300 порций крэка, плюс марихуану и гашиш. Это были целые два стола с наркотиками, и все это, якобы было найдено у него в кармане. Это пример вопиющей фальсификации подобного рода ", - говорит он.
Эксперты предлагают два практических действия для решения этой проблемы: изменения в законодательстве или, что еще более радикально, декриминализация наркотиков. «Судебная власть становится партнером полиции, что приводит к нарушению закона с целью осуждения людей. Другого пути нет, единственный выход - декриминализация наркотиков », - говорит судья Луис Карлос Валуа.
По мнению судьи, изменение закона было бы невозможным, поскольку нигде в мире не признаётся, что слово полицейского является незаконным в качестве доказательства. Тем не менее, есть профессионалы в этой области, которые понимают, что да, правовая поправка была бы возможна для устранения этого пробела.
Однако в мае 2018 года Комитет по общественной безопасности и борьбе с организованной преступностью отклонил проект PL 7024/17 Федерального заместителя Вади Дамуса (Партия Трудящихся, Рио-де-Жанейро). Законопроект предусматривал отмену приговоров, основанных только на показаниях полиции.
Что делать полицейскому, если бы ему запретили давать показания? Может просто позвонить гражданскому, который приедет, согласно действующему законодательству. Другим способом является видеокамера записи полицейской деятельности.
14 сотрудников элитного бразильского полицейского подразделения "ROTA" (Сан-Паулу) обвиняются в том, что убивали невинных людей, подбрасывали им сворованное из полицейских арсеналов оружие и взрывчатку, имитируя смерть жертв при сопротивлении или во время перестрелки.
ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ (на португальском)
14 сотрудников элитного бразильского полицейского подразделения "ROTA" (Сан-Паулу) обвиняются в том, что убивали невинных людей, подбрасывали им сворованное из полицейских арсеналов оружие и взрывчатку, имитируя смерть жертв при сопротивлении или во время перестрелки.
ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ (на португальском)