Алексей ФИРСОВ
Хорошо известен сюжет, в котором герой, обладающий серьёзным статусом, успехом, деньгами, становится разменной фигурой «большой игры», пассивным участником сложных политических комбинаций. На этом сюжете построено большое количество фильмов и книг, от «Профессионала» Жоржа Лотнера до «Карточного домика» или последней работы Романа Полански «Офицер и шпион». Однако искусство не успевает здесь за реальной жизнью, подбрасывающей все новые истории. С течением времени меняются только способы размена, но не сам принцип: жертвенная фигура должна быть знаковой и ресурсной, чтобы соответствовать серьезным ставкам. Когда-то на эту роль шли аристократы, политики, штабные офицеры. В наше время этот ряд все уверенней продолжают представители бизнеса. Достаточно типичен и класс сценаристов - спецслужбы, политические структуры, крупные корпорации.
Три незакрытых кейса последнего времени позволяют выделить в этой игре одну специфичную ситуацию - положение предпринимателя, который сделал инвестиции в другой стране, интегрировался в чужую для него бизнес-среду, где стал известен и признан почти как свой, чуть ли не как часть местной бизнес-элиты - и здесь что-то пошло не так. Среда оказалась сложней, многослойней, чем он думал, сработали силы, о которых он не подозревал или не брал в расчёт. Внезапно он обнаруживает, что стал объектом местных многоходовок, пассивной фигурой размена или знаковой жертвой - сигналом для игроков на другом конце стола. В итоге - либо заключение, либо сногсшибательный побег в футляре от музыкального инструмента, либо поиск убежища на территории посольства своей страны, но в любом случае - радикальный слом успешного жизненного сценария.
Сразу надо отметить, что в данном анализе нет задачи указать на невинность каждого из предпринимателей, попавших под прессинг другого законодательства. Их персональные истории слишком индивидуальны, уголовные дела не закрыты и само понятие вины сильно зависит от локальных особенностей. Но мы как социологи бизнеса фиксируем здесь, что каждый такой арест, как правило, переводит историю в матрицу «большой игры», внутри которой предприниматель оказывается в роли заложника. Вопрос о сути обвинений практически в каждом случае соскальзывает в область: кому и зачем это понадобилось именно сейчас?
Ситуации Майкла Калви в России, Марии Лазаревой в Кувейте, Карлоса Гона в Японии при всех принципиальных различиях содержат ряд общих черт. И если разложить их истории на отдельные эпизоды, то окажется, что при некоторой творческой фантазии эти элементы несложно менять местами. Например, в некой альтернативной версии событий можно вообразить, что Калви скрывается на территории американского посольства в Москве, Гон делит камеру с каким-то якудзы, а не вывезен в Ливан, Лазареву доставили таинственным бортом в Россию. Или смешать карты еще каким-то образом. При желании можно легко расширить колоду ситуаций за счёт украинских олигархов (сюда, к примеру, довольно органично попадает Дмитрий Фирташ), финансового директора Huawei Мэн Ваньчжоу, арестованной в Канаде, и еще длинного ряда имён.
В каждом сюжете присутствуют две линии интерпретаций: официальная, которая, как это часто бывает, ставится под сомнение в публичном пространстве, и экспертная, распространённая среди рефлексирующих наблюдателей. Например, история Гона с ее ярким авантюрным поворотом. Официальная версия: судебное преследование за попытки сокрытия налогов. Ей оппонирует довольно популярная гипотеза: бывший СЕО автомобильного концерна активно лоббировал дальнейшую интеграцию Renault и Nissan, однако этот сценарий перестал устраивать японскую сторону из-за разницы в динамике продаж двух брендов.
Лазарева (также официальное обвинение - отмывание денег и мошенничество) , как утверждает ряд международных источников, стала жертвой конкурентной борьбы двух корпораций за контракты с Пентагоном - компании KGL, которая является инвесторам в бизнесе Марии Лазаревой, и компании Agility, которая одно время была отодвинута от сотрудничества с правительством США, но теперь стала агрессивно возвращаться на рынок военных контрактов. О подоплеке дела Калви версий настолько много, что их перечисление требует отдельного материала.
Каждая из этих историй показывает, что в случае конфликта базовые позиции обвиняемых оказываются очень неустойчивыми - не из-за юридической слабости аргументов, но отсутствия опоры на привычные институты. Их противники используют всю гибкость и сложность местного законодательства, накопленный лоббистский ресурс, возможности прямого и косвенного воздействия на судебный процесс, культурные факторы, например, фактор местного патриотизма. Обвиняемые же просто вязнут в особенностях мало знакомой им среды.
Сама по себе разность культурных кодов крайне затрудняет равноправную коммуникацию. Внутри любой национальной традиции есть широкий пласт накопленных и слабо формализованных особенностей, которые считаются «очевидными» для местной среды. Но для человека с другим культурным опытом очевидность отсутствует, он растерян перед массой новых обстоятельств. Например, в ближневосточных юрисдикциях сильное влияние оказывает гендерный фактор. Высокий уровень незащищенности приводит к возрастанию прессинга; так, Владимир Сидоров, представитель Марии Лазаревой в нашей беседе рассказал, что ей «не дали даже прочитать 18 тысяч страниц дела на арабском языке и сразу же осудили на 10 лет заключения».
В ситуации подобного конфликта опорных точек для предпринимателя немного. Конечно, в первую очередь он обращается к своему государству. Здесь дело может пойти непросто, даже если у тебя есть аргумент в виде американского или российского гражданства. И давняя история с Браудером, и недавняя с Калви показали, что страны с умеренным или ярко выраженным антиамериканизмом будут воспринимать любое внешнее воздействие как акт давления, на который надо ответить жестко, а нервную реакцию за рубежом оценят как удачное попадание в болевую точку. У небольших государств Ближнего Востока может сработать другой рефлекс - желание продемонстрировать свою субъектность и автономию в ответ на претензии со стороны больших государств.
Вообще, демонстрация международной солидарности позволяет смягчить самые острые моменты судьбы, но не решить проблему. За Лазареву выступил потрясающий интернационал лоббистов. «Бывший директор ФБР Луис Фри, жена экс-премьера Британии Чери Блэр, министр иностранных дел России Сергей Лавров, американская актриса Эмбер Херд, сын Джорджа Буша-старшего Нейл Буш и дочь Бориса Ельцина Татьяна Юмашева - все в один голос критикуют Кувейт за уголовное преследование, казалось бы, малоизвестной бизнесвумен Марии (Марши) Лазаревой», - удивляется ВВС. Удалось на короткое время вытащить героиню истории из тюрьмы, что позволило ей найти убежище на территории российского посольства. Волна возмущения вокруг дела Калви привела к переводу бизнесмена из тюрьмы под домашний арест. Однако каждое из дел далеко до своего закрытия.
Возможны ли инструменты, которые помогают бизнесу выходить из таких коллизий? Если говорить о местном уровне, то это вопрос сложившихся на территории конкретных стран институтов, возможности гражданской среды оппонировать своему же государству. Какие бы институциональные претензии ни предъявляли России, опыт Калви показал, что здесь возможна системная внутренняя поддержка: американского бизнесмена поддержали и коллективные органы РСПП, предложившие свой арбитраж, и даже целый ряд чиновников и руководителей государственных компаний. Практически все независимые эксперты также были склонны признать дело либо заказным, либо вышедшим за рациональные границы правоприменения. Такой уровень поддержки вряд ли возможен на Ближнем Востоке и даже в Японии, с ее особыми корпоративистскими традициями.
Ряд экспертов говорит о том, что было бы полезно подумать над созданием межстрановых механизмов, позволяющих выносить подобные процессы в нейтральные юрисдикции или использовать другие возможности, которые создавали бы для стороны обвинения более привычную правовую среду. На постсоветском пространстве здесь интересен опыт Казахстана: так, было объявлено, что на территории создаваемого «международного финансового центра» станут действовать нормы британского права. Иными словами, новым инвесторам не нужно будет адаптироваться к местному законодательству, правовая среда будет становиться для них «бесшовной».
Для повсеместного применения эти идеи кажутся почти фантастическими, ведь они требуют ограничений для суверенитета государств, фактического признания, что есть некие эксклюзивные ситуации, которые не могут решаться в рамках национальной правовой системы. Однако по мере роста глобальных процессов, формирования наднациональной экономической и культурной среды проблема работы на чужих рынках будет становиться все более чувствительной для бизнеса. Возможно, нынешние негативные кейсы будут, по мере их накопления, вести к трансформации правовых подходов.
Комментарии экспертов
Владимир Сидоров, Комитет спасения Марии Лазаревой:
- Мы анализировали случаи неправосудного преследования, отмеченные в статье. Даже богатые, известные и знаменитые бизнесмены (например Карлос Гон), попадающие в корпоративный конфликт в стране, где они не являются гражданами - очень уязвимы и, фактически, часто беззащитны перед правосудием. Тем более беззащитны бизнесмены, чье судебное преследование являются частью давления со стороны конкурентов в ситуации корпоративного конфликта.
Когда одна из сторон "нанимает" государственную машину, чтобы таким способом недружелюбно избавиться от конкурента и занять долю рынка, отстоять которую в открытой конкурентной борьбе или в арбитражных процессах часто невозможно. Лингвистическая уязвимость здесь играет очень важную роль.
Не-гражданину и не-носителю языка порой очень сложно разобраться в тысячестраничных материалах, подготовленных на языке страны, где отправляется правосудие. А случай Марии Лазаревой, преследуемой в Кувейте - вообще классика жанра.
Женщина, успешный предприниматель, построившая карьеру и заработавшая много денег своим инвесторам в богатейшей стране Персидского залива с известным отношением к иностранцам - все слагаемые "успеха" в судах, выносящих приговор "виновна". И общественное мнение, и элиты, и конкретные составы судейских коллегий - все эти факторы, при формально независимом правосудии в таких разных странах как Кувейт, Япония, США - работают против иностранцев.
Вопрос комфортной резиденции по подобным делам не проработан в международной юриспруденции совсем. Понятно, что со свободы, хотя и ограниченной (Лазарева, Гон, Фирташ) - легче организовывать свою защиту. Возможно, такая повторяемость конкретных знаковых судебных ошибок и вызовет необходимость вне-страновой юрисдикции (например на площадке ООН в стране, где преследуемый сможет организовать эффективную защиту).
Могу лишь добавить, что во всех этих случаях играет роль политико-дипломатический фактор как инструмент внесудебного поиска справедливости, что делает роль государства, гражданство которой имеет преследуемый в третьей стране предприниматель - основным игроком в противостоянии мотивированного одним из конкурентов правосудия.
И.Н. Глебов, доктор юридических наук, профессор:
- ЮРИДИЧЕСКИ решение по неправосудному преследованию и незаконным задержаниям видится в следующем:
1) Процедура минимальных стандартов защиты иностранца - в любой точке мира и определения понятия "неправосудного преследования", когда речь идет о формально законном преследовании, но, по сути, является следствием злонамеренного "заказа", коррупционного сговора, ксенофобской неприязни к успешности иностранца.
2) Взаимная выдача (реадмиссия), взаимное помилование (ревенация), взаимная консульская защита, дипломатическое убежище ...
3) Смешанная процедура юрисдикции по соответствующим категориям дел, например, когда по заявлению одной из сторон межгосударственного договора создается судебный орган, в котором представлены судьи и адвокаты обеих сторон.
4) Разработка конвенция ООН о запрещении неправосудного преследования иностранцев (сотни случаев в 3-м комитете ООН, вопрос о независимости судей и их защите - 6-й комитет ООН)
5) Необходимо дополнить договоры о правовой помощи аспектами разграничения и сотрудничества юрисдикций в случаях неправосудного преследования.
6) Создать специализированную международную организацию, смысл которой - "красная кнопка иностранца", которой он может воспользоваться в любой точке планеты в случае мотивированного установления факта неправосудного преследования (либо как гарантии инвестиций, доброго имения статуса и др.)
Уважаемый господин министр !
В своём недавнем интервью вы заявили, что греческая сторона не несет никакой ответственности за проблемы в отношениях с Россией и надеется на их улучшение, отметив, что основную проблему создало "дело Винника".
При всей значимости для России и общественном резонансе, вызванном неправосудными действиями в отношении Александра Винника, позвольте Вам напомнить, что в греческих тюрьмах находятся десятки российских моряков, с более чем сомнительными обвинениями, про которых Вы даже не вспомнили.
Мы не знаем о чём Вы говорили в своей пятичасовой встрече с Сергеем Лавровым и упоминалась ли в этой беседе проблема с моряками, но позвольте заметить, что общественное мнение в России формирует не МИД и даже не президент, а само общество, для которого жизнь любого россиянина имеет равную значимость и ценность. И в этой связи то, что Греция "избавилась" от одного Винника (переложив проблему на Францию) никак не перевесит лишение свободы двадцати человек, которым на глазах изумлённой общественности раздают приговоры в десятки лет тюрьмы за правонарушения, которые не совершали ввиду отсутствия пострадавших, отсутствия ущерба и отсутствия в их действиях состава преступления.
Поскольку удерживаемые в тюрьмах Греция россияне лишены должного доступа к адвокатам, переводчикам и общения с родными, информация о судебных процессах доходит в Россию в крайне обрывочном и неполном виде, оставляя пространство для слухов и домыслов. В связи с этим, учитывая Ваше стремление к нормализации отношений с Россией, мы просим Вас предпринять необходимые действия для прояснения ситуации и донесения до российской общественности ответов на следующие вопросы:
- Правда ли, что российские моряки обвиняются или осуждены за оказание помощи терпящим бедствие и выполнение указаний шкипера (согласно международному морскому праву) ?
- Правда ли, что многие моряки, осуждённые или обвиняемые за преступления в Греции, даже не ступали на греческую землю ?
- Правда ли, что моряки обвиняются или осуждены не за деяния, а за НАМЕРЕНИЯ совершить деяние и какими методами выявлялось наличие этих намерений ?
- Правда ли, что отсутствие причинённого вреда и отсутствие пострадавших может сочетаться с приговором в десятки лет тюрьмы ?
- Правда ли, что по греческим законам оказание помощи на море должно быть избирательным и то, что в отношении греческих граждан признаётся спасением, в отношении граждан других стран считается пособничеством незаконной миграции ?
- Правда ли, что стремление спасти людей или помочь беженцам может привести к практически пожизненному заключению ?
- Правда ли, что нарушение визового режима мигрантами считается в Греции более тяжким преступлением, чем грабёж или убийство ?
- Возможно ли по греческим законам помочь мигрантам или беженцам, но не стать при этом преступником ?
- Сколько нелегальных мигрантов незаконно ступили на греческую землю благодаря действиям российских моряков ?
- Считается ли нелегальным мигрантом любой иностранец, который был арестован раньше, чем он достиг пункта, где можно оформить легальное прибывание в Греции (или получить отказ) ?
- Может ли поломка двигателя на судне в территориальных водах Греции считаться преступлением ?
- Как коррелируется презумпция невиновности с признанием греческим судом виновности граждан без доказательств совершения преступления ?
- Несёт ли по греческим законам легальный перевозчик ответственность за будущие действия перевозимых им граждан ?
- Считается ли любое круизное судно, пересекающее территориальные воды Греции перевозчиком нелегальных мигрантов и все ли пассажиры и экипаж данного судна подлежат уголовной ответственности по законам Греции ?
- Существуют ли на море (на границе территориальных вод Греции) плавающие пункты оформления миграционных разрешений и если да, то каковы координаты места их нахождения ? Если нет, то каким образом законопослушным беженцам добраться до них на суше, миновав возможность ареста на море ?
- Правда ли, что экипаж и пассажиры любого авиалайнера, совершившего вынужденную посадку в Греции, считаются преступниками или это касается только водного транспорта ?
- Правда ли, что в сфере миграционного права Греции не существует лёгких административных правонарушений и любое нарушение в этой сфере считается тяжким уголовным преступлением ?
- Правда ли, что в территориальных водах Греции перестаёт действовать международное морское право и экипаж должен принимать самостоятельные действия и решения, игнорируя указания шкипера ?
Уважаемый господин министр !
Мы очень надеемся, что Вы или ваши сотрудники дадут ответы на данные вопросы, что станет первым шагом к прояснению ситуации с находящимися в греческих тюрьмах российскими моряками и переведёт ситуацию в правовую сферу, в соответствии с международными нормами в области прав человека.
Мы отдаём себе отчёт насколько тяжёлой является ситуация с нелегальными мигрантами в Греции, которая приняла на себя главный удар миграционного кризиса в регионе. Мы сочувствуем Греции, которая является передовым рубежом Евросоюза по предотвращению нелегального притока мигрантов и беженцев. Но, тем не менее, мы считаем неприемлемыми репрессии в отношении жертв торговли людьми, вместо непосредственных организаторов этой торговли. Позволим себе напомнить Вам Женевскую декларацию 1987 года, согласно которой массовые произвольные аресты граждан называются государственным терроризмом, а в ситуации с российскими моряками очевидно усматриваются как массовость, так произвольный характер (без признаков преступления) арестов и дальнейших показательных судов.
Надеемся на Ваше содействие, которое разрешит проблему с лишёнными свободы россиянами, вернёт доверие между нашими странами и не позволит Греции войти в список стран, причастных к государственному терроризму.
С уважением,
шеф-директор российского бюро CST command,
Артемий Семёновский