Избранные цитаты из статьи в бразильском издании:

Цифры показывают, что, независимо от того, что бразильская полиция убивает все больше и больше, преступность продолжает расти. Интересно, что еще один показатель, который также вырос, - это число смертельных жертв насилия со стороны полиции. За последние 8 лет полиция несет ответственность за 21 892 случая смерти. Если в 2009 году было 2 177 жертв полицейских убийств, то в 2014 году это число подскочило до 3,146, а в 2016 году достигло пика в 4219 человек. 

Рост насилия в полиции в стране, в то время как уровень преступности продолжает расти, демонстрирует полную неэффективность нашей милитаризованной полицейской структуры для борьбы с преступностью. Более того, действия полиции, по-видимому, вносят еще больший вклад в увеличение бразильского смертоносного насилия.

Мы все можем сомневаться в том, является ли милитаризованная полицейская политика лишь неудачной попыткой борьбы с преступностью или является ли она действующей политикой социального контроля, которая использует вооруженное крыло государства в интересах элит. Однако в одном мы можем быть уверены точно —  в том, что милитаризм не способен снизить уровень преступности в стране. Вместо того, чтобы сделать полицию  способной эффективно бороться с преступностью, Бразилия предпочла иметь репрессивный военный аппарат, который не только ответственнен за почти 7% случаев насильственной смерти в стране, но и несёт смерть своим собственным членам. Только в 2016 году погибли 447 полицейских.

Таким образом, считается, что и дискурс прощения насилия со стороны полиции, и усиление уголовного преследования не приведут страну к решению проблемы насилия и преступности. Эти методы использовались и усиливались годами, но результаты продолжают ухудшаться.

Ничто не указывает на то, что эти ошибочные меры будут меняться. Бразильское государство, похоже, будет ещё долго выступать за репрессивную и военизированную полицейскую систему, которая не может снизить уровень преступности. 

Новое правительство уже даёт сигналы, в том числе через министра Александра де Мораеса, о том, что он предпочитает строить еще больше тюрем, что идёт вразрез с практикой  развитых стран, которые сокращают этот показатель,  снижая количество заключённых.

ИСТОЧНИК

Самоубийства жандармов, митинги и «арабская весна» — до чего доводит полицейский произвол

 

28 ноября будет сорок дней со смерти 22-летнего Ильназа Пиркина из Нижнекамска, который спрыгнул с крыши, рассказав перед этим на видео о пытках местных полицейских. Вскоре их арестовали. Тем временем казанские правозащитники уже вскрыли три других случая пыток в том же самом участке. На федеральном телевидении Пиркина почти не упоминали — Первый канал лишь пригласил его родителей на эфир в ток-шоу «Мужское / Женское». Все это — через три года после закрытия самого громкого дела о пытках в казанском ОВД «Дальний», которое якобы символизировало собой конец насилия в полиции Татарстана. Россия выпадает из растущего в мире тренда на публичный протест против полицейского насилия. The Village собрал истории о том, как конкретные случаи отчаяния жертв и видеозаписи полицейского произвола возмущали целые нации.

ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ В ПЕРВОИСТОЧНИКЕ

Бразильское общество трудно шокировать откровениями о преступлениях полиции, но на этот раз автор исповеди не ограничился изложением фактов, а предложил свои рецепты выхода из ситуации, которые, упав на раскаленную предвыборными страстями почву, вызвали дискуссию в бразильских социальных сетях.

Ниже приводим текст, вызвавший неоднозначную реакцию у бразильского электората.

 

Я встретил знакомую, с которой мы учились в седьмом классе 15 лет назад. Я добавил ее в Facebook, немного повозился с профилем, и мы начали общение. После типичной болтовни тех, кто так долго не виделся, мы начали обсуждать нашу нынешнюю жизнь.

Она всегда строила планы, все продумывала. Она хотела быть аптекарем, потом выйти замуж и родить ребенка. И, к моему удивлению, она исполнила все свои мечты. Рассказав про свою жизнь, она поинтересовалась моей. Я сказал, что я военный полицейский.

Ее ответ удивил меня: «Ничего себе! Ты тоже достиг своей мечты!» Моя мечта? Я уже успел забыть про это. Но она была права, когда-то стать копом действительно было моей мечтой. Теперь я все вспомнил… С детства я мечтал стать полицейским, офицером военной полиции. Почему? Почему у меня была эта мечта? Еще несколько часов размышлений, и я вспомнил обо всем…

 

С детства я видел несправедливость. Более сильные мальчики плохо обращались с более слабыми; и я не принадлежал к тем, кто сильнее. Конечно же, это была просто детская возня. Иногда просто злые шутки. Но я понял, что это заставляет кого-то страдать.

Я хотел остановить это изо всех сил, но я был слабым. Мое желание справедливости заставило меня хотеть быть сильным, хотеть быть полицейским. Детское желание в моем детском мирке. Я стал полицейским именно для этого: чтобы уменьшить страдания людей. Наверное, я дурак, да? Я хотел быть супергероем, спасать людей и бороться со злом.

 

Став полицейским, я впервые услышал, что в Бразилии, оказывается, не было диктатуры, а были только меры по спасению от коммунизма. Я также узнал, что женщины в полиции не слишком полезны. Они просто хотят расслабляться и использовать свое обаяние, чтобы получать преференции от начальства. Также я узнал, что настоящий полицейский на улице или убивает, или умирает.

Я узнал, что идет война. Что бандиты всегда хотят убить вас и что лучше успеть убить их раньше. Я узнал, что судебная система находится не на нашей стороне. Они расследуют работу тех полицейских, которые действительно работают. Тех, кто участвуют в перестрелках и которые захватывают наркотики, вместо того, чтобы открывать дела против бандитов.

Я узнал, что для того, чтобы быть признанным полицейским, у вас должно быть убийство в личном деле. Самые крутые имели по 40 убитых ими людей в послужном списке.

Я помню, как один из них проходил мимо нас, студентов. Все остановились, чтобы посмотреть на него, и мы задавались вопросом: сможет ли кто-то из нас стать таким же, как он? Кто первым из нас примет участие в перестрелке? Убьем ли мы кого-нибудь?

 

Но зачем кого-то убивать? Чтобы спасти кого-то. Я узнал, что мир делится на добро и зло. Они (жители фавел) становятся преступниками по-любому. Если бы они хотели, у них была бы работа. И как я буду реагировать на преступника? Встречать с цветами? Он должен быть убит! Убить всех, кто хочет убить меня!

Еще одна ценная информация, которую я узнал: они все употребляют наркотики. И те, кто употребляет наркотики, финансируют преступления. Именно эти люди вызывают хаос в мире. Если бы не они, на улицах не было бы оружия и было бы не так много преступлений.

Наркота виновата во всем. Вот почему нам нужна война с наркотиками. Давайте бороться с наркотикам, пока они не исчезнут или не станут так дороги, что никто больше не будет их покупать.

Я узнал, что права человека — это бизнес, это нужно для защиты бандитов. Всегда есть преступник, который использует права человека, чтобы нанести вред полицейским, отдающим свою жизнь ради блага общества.

Я узнал, что полицейские не могут улыбаться.

Они всегда готовы к миссии!

Не задавайте вопросов, просто сделайте это. Да, сэр, или нет, сэр. Не больше и не меньше.

Я узнал, что правила и законы важны, но важнее быть преданным боссу. Если это нужно, то чтобы поддержать начальника, вы можете даже нарушить правила или законы. Я узнал, что разговор или разъяснение никого ничему не учат. Учит только наказание. Вы не знали этого? Наказание! Только тюрьма научит всему.

 

Стратегия всегда была одна и та же: наказать и покарать.

Я узнал, что бесполезно арестовывать, поскольку правосудие их все равно освободит. Несколько раз я слышал рассказы о том, как полицейские арестовывали кого-то, а суд их освобождал. Как полицейские арестовывали одного и того же человека по пять раз и что есть только один способ остановить этих преступников (вы понимаете какой).

Я начал свою работу на улицах. Я хотел арестовывать преступников, рвался в бой и хотел изменить ситуацию. Я хотел быть хорошим полицейским.

А где это возможно реализовать? В фавелах. Именно в них я жил. Я жил, пытаясь быть героем тех, кто страдает от преступности. Именно в это время у меня возникло первое странное ощущение. Я прошел через все фавелы, был в самых опасных городах, в самых опасных кварталах и без столкновений.

Ну ладно, перестрелки — это не то, что появляется по вашему желанию, но вы сказали мне, что торговцы наркотиками хотят убить полицейских, а я ходил повсюду и ничего не происходило. Это было странно, мои планы не срабатывали.

Я не смогу довести свой счет до 40 убитых и стать крутым. У лучших было 40 убийств за 10 лет службы, а мне приходилось иметь не более 1 конфронтации каждые 3 месяца. Все это было странно. Торговцы не хотели убивать меня, и столкновений было не так много. Они что, солгали мне?

 

Тогда я решил участвовать в патрулировании вместе с признанными полицейскими, с действительно крутыми полицейскими. Патрулирование с крутыми полицейскими оказалось еще более странным. То, как они рассказывали о конфронтациях, не выглядело конфронтацией. Некоторые из них даже боялись вооруженных столкновений.

Я был сбит с толку. Меня удерживала с ними только мысль о том, что они останавливают зло. Но что бы ни делали люди вокруг, для них все они были плохие. Но ведь, в конце концов, есть не только плохие, но и хорошие люди? Я всегда думал, что насильник — это такой парень как маньяк в парке.

Жестокий человек, плохой по своей природе, который испытывает удовольствие от страданий жертвы. Но практически все изнасилования, на которые я выезжал, были незначительными случаями злоупотреблений членов семьи о отношению к ребенку или подростку. И семья часто скрывала преступника. Может быть, плохой парень не ходил с печатью на лбу, может быть, мы могли что-то не разглядеть? Может быть, мы все можем делать злые вещи, считая, что поступаем правильно?

 

Со временем я вошел в доверие полиции и узнал о коррупции. Некоторые болтали, что отдельные полицейские делают деньги, и часто это были самые известные полицейские.

Я спросил зачем, и мне ответили, что это деньги наркотрафика, которые могли оказаться в коррумпированных руках, и поэтому лучше уж пусть полицейские возьмут их.

Это было не ограбление, а просто вывод бабла из обращения в криминальных кругах. И я больше не докапывался.

Я только спросил, почему никто не осуждает этих полицейских? И я обнаружил, что если кто-нибудь это сделает, то он умрет. Полицейский и его семья умрут.

Я очень хотел бороться с подобной коррупцией, но я не чувствовал, что у меня есть силы сделать это. Я даже пытался, но я не смог. Впервые я понял, что такое полиция.

 

Я начал отказываться от непыльной работы и перешел к стратегии. Я сказал своим начальникам, что необходимы конкретные пункты патрулирования, сказал им, в каких местах они наиболее необходимы и что офицер полиции должен их знать и постоянно тренироваться.

К сожалению, я обнаружил, что общественная безопасность не является приоритетом для каждого сотрудника полиции, зато продвижение по службе является приоритетом для значительной их части. Разорительные действия, типа дорогостоящих операций, которые были прикрыты, не успев начаться, были и остаются в тренде. Каждый хочет сделать себе имя.

Теперь у нас есть новая мода: гонка преследования. Поверьте мне и дайте мне скорее новое направление! Я обнаружил, что наркоторговцы в фавелах — марионетки в руках богатого торговца наркотиками, который сам даже не ходит в фавелы.

Мы арестовывали бедных с одними и теми же характеристиками (бедные, живущие в фавеле, черные). Но если человек садился в роскошный автомобиль, то это уже заставляло полицейских нервничать. А что, если парень задаст вопрос о причинах проверки? Что, если у него есть адвокат? Что, если он знает какого-нибудь политика? Фавела была более безопасной.

 

Почему я не встречал много вооруженных торговцев? И почему, когда я вычислял их, они не стреляли в меня? Почему некоторые из торговцев были убиты, а другие нет? Что происходит?

Мой мир рухнул, когда я понял, что познал много лжи. Ложь, которая распространяется через ваш телевизор, в вашей повседневной жизни, в вашей культуре. Обычно торговцы людьми не заинтересованы в убийстве полицейских.

В конце концов полицейский вообще не беспокоит торговца. Захват полицией наркотиков уже учитывается в торговле людьми, это запланированная потеря.

Торговцы людьми убивают людей, которым они обязаны, поскольку у тех нет кодекса защиты потребителей. Им также необходимо убивать других торговцев людьми, поскольку они не платят им, а торговля наркотой очень выгодна.

Поэтому, поскольку нет способа законно зарегистрировать точку продажи, вы захватываете ее с помощью пули. Полицейского волнует только два момента: убийство торговца людьми и получение денег от торговца людьми.

 

Было жутко обнаружить, что некоторые из торговцев людьми погибли потому, что они не платили полицейским.

Еще более печально было обнаружить, что торговцы людьми изменили свою стратегию по мере роста числа их убийств. Они больше не ждали, что полиция их убьет, они сами начали убивать полицейских.

 

Из-за жадности некоторых полицейских погибли тысячи людей. Из-за полиции жадность захватила власть. И тогда мы вновь обнаружили, что тот, кто живет в фавеле, тоже человек.

 

Мы обнаруживаем, что есть фавелы, в которых привечают торговца людьми, потому что он дает пищу, здоровье, образование и безопасность. Все, что должны были бы дать государство и я, полицейский.

 

И какой выход предлагает Болсонару (ультраправый лидер президентской гонки)? Больше смертей! Ничего не выйдет. Чем больше наркоторговцев умрет, тем больше полицейских умрет, тем больше людей потеряют детей под шальными пулями, тем больше детей будет вовлечено в наркотрафик. Хватит лгать. Грабежи, обман, кражи, убийства наносят ущерб правам человека.

 

После окончания учебы я продолжал учиться, мне всегда это нравилось. Я пошел читать международные конвенции о правах человека, и я обнаружил, что это и есть то, что мне преподносили как «защиту бандитов». Я прочитал одни из самых нужных книг в моей жизни. Если бы права человека соблюдались, то у нас не было бы грабежей, смертей и насилия.

Поэтому я не голосую за Болсонару, потому, что он не хочет защищать права человека, он хочет их ограничить. Это означает больше смертей, больше насилия, больше страданий. Болсонару говорит, что полицейские страдают от правосудия, но это ложь.

Во-первых, потому, что в Уголовном кодексе есть исключения; то есть, если полицейский убивает кого-то для защиты или защиты третьих лиц, он будет оправдан. Эта попытка ограничить расследования в отношении полицейских, участвовавших в столкновениях, помогает коррумпированному полицейскому и приводит к смерти хорошего полицейского.

Почти за 10 лет работы в полиции я никогда не видел невинного полицейского, но я видел некоторые странные случаи их оправдания. Слухи о случаях несправедливого судебного преследования полицейских являются ложными. И эти случаи не широко распространены; есть много полицейских, которых стоит отдать под суд, чтобы остановить их разложение.

Наркотики перестали быть нашим врагом, мы сделали их нашей целью. Полиция тратит большую часть своих денег на охоту за наркотиками и торговцами людьми; время, которое можно потратить на предотвращение грабежей, изнасилований, краж и т. д. У нас неправильный фокус.

 

Я не употребляю наркотики, даже алкоголь, но есть люди, которые делают это, однако они нравятся мне.

Я не знаю, почему люди употребляют наркотики, но они это делают, и это не значит, что они совершают преступление. Не каждый алкоголик нападает на свою жену. Нам нужно перенести наше внимание на общество и отказаться от этого поклонения золотому тельцу и от этой ненависти к наркотикам и наркоманам. За последние годы я многому научился. Я стал полицейским, который борется за то, во что он верит. Некоторых я ненавидел, но я терпел.

Я старался понять, я наблюдал, я учился. Мое заключение таково: путь насилия приведет только к насилию.

Предложения Болсонару касательно безопасности превратят нас в страну хаоса. В мире есть плохие люди, люди, которые получают удовольствие от боли других, но они являются подавляющим меньшинством.

Большинство преступников не забирали чью-либо жизнь, и им даже не хватило бы смелости на это. У большинства из них не было шансов на нормальную жизнь и нет образования. Уповать только на карательные меры — это не выход, образование — это путь, дающий шанс. Как я уже сказал, я встречал полицейских, которые сажали людей в тюрьму, но после этого все оставалось по-прежнему или даже хуже. Если бы вместо того, чтобы сажать за решетку, их воспитывали, использовали не только кнут, но и пряник, то, конечно, результат был бы иной.

Я не говорю, что преступление не должно наказываться, я говорю, что одного наказания недостаточно. Все хотят быть счастливыми. Я видел, как хороших полицейских арестовывают, потому что они вошли в группы истребления, думая, что они делают добро. Но это не путь добра. Насилие порождает еще большее насилие. Пришло время остановить этот цикл.

 

Автор исповеди — Martel Alexandre del Colle, ему 28 лет, и он уже 9 лет работает в полиции. Он действующий военный полицейский г. Парана (Бразилия).

Источник — бразильское издание Jusificando.

Российский источник - РИДУС

В Бразилии задержана группа неонацистов, нападавшая на избирателей объединённого кандидата левых Аддада.

ИСТОЧНИК