Российские и иностранные правозащитники обсудили нарушения прав заключенных во всем мире и выдвинули ряд предложений для улучшения условий содержания заключенных в исправительных учреждениях. Эти предложения будут отражены в совместном меморандуме участников конференции.

23 сентября 2021 года Фонд борьбы с репрессиями (ФБР) провел свою первую международную конференцию, посвященную актуальным проблемам нарушения международных правовых норм в работе правоохранительных органов.

В конференции приняли участие российские и иностранные правозащитники, которые обсудили нарушения прав человека по всему миру, незаконные задержания и экстрадиции граждан, несоответствие работы пенитенциарных учреждений международным правовым нормам, а также выдвинули ряд предложений для предотвращения повторения этих нарушений в будущем.

Первой на конференции выступила глава ФБР Мира Тэрада, которая рассказала про личный опыт содержания под стражей в пенитенциарных учреждениях США, где она провела 888 дней по сфабрикованному делу. Кроме того, Тэрада продемонстрировала видеозапись избиения чернокожей заключенной Латиши Робертсон в тюрьме города Хьюстон (штат Техас). В анонимном письме сообщалось, что Робертсон была избита сотрудниками тюрьмы за то, что она выразила недовольство плохим питанием в тюрьме. Правозащитники Фонда пытались связаться с Робертсон, однако вся связанная с ней информация была удалена с официального сайта тюрьмы.

Иван Мельников, вице-президент российского подразделения Международного комитета защиты прав человека, также выступил с докладом на конференции. Он рассказал присутствующим о деле российского пилота Константина Ярошенко, который был похищен американскими властями и незаконно заключен в тюрьму. Мельников заявил о необходимости обратиться к американским правозащитным организациям и попросить их направить запрос властям США о проверке заявлений Ярошенко о том, что он подвергался пыткам в тюрьме. Мельников также предложил направить запрос в ООН с просьбой проверить сообщения о пытках в американских тюрьмах.

Продолжил выступление глава Фонда защиты национальных ценностей Максим Шугалей, который предложил разработать механизм, позволяющий осужденным отбывать наказание у себя на родине. Шугалей также заявил о необходимости «стандартизации заключенных» во всем мире и реализации их права на встречи с близкими.

Правозащитница и член Совета по правам человека Ева Меркачева в своем докладе отметила, что нарушение прав заключенных является глобальной проблемой. Она предложила сосредоточить внимание правозащитников на защите прав иностранных заключенных, которые часто остаются уязвимыми перед системой. Меркачева указала на необходимость создания документа, в котором были бы закреплены права иностранных заключенных, в том числе право на встречи с близкими, на получение достойной юридической помощи и т.д.

Следующим спикером конференции стал известный финский журналист Янус Путконен, главный редактор издания UMV-Lehti - крупнейшего независимого финского информационного агентства. Журналист предложил рассматривать случаи нарушения прав человека во всем мире и систематизировать их, чтобы понять причины и способы нарушения прав человека в разных странах. Путконен также предложил развивать сотрудничество с западными СМИ и НКО.

Со своим докладом выступил Александр Ионов, вице-президент Международного комитета защиты прав человека, лидер Антиглобалистского движения России. Он заявил о необходимости развития сотрудничества с Российским МИДом, чтобы российские граждане могли обратиться в его представительства в случае, если им понадобится юридическая помощь за границей.

Советник губернатора Ленинградской области по международным отношениям Герман Владимиров также выступил на конференции с докладом, в котором он указал на нарушения права заключенных украинскими властями. Владимиров также отметил, что украинские власти отказались сотрудничать с делегацией подкомитета ООН по предупреждению пыток, которая расследовала сообщения о нарушении прав заключенных.

По итогам конференции участники разработают и опубликуют совместный Меморандум и проекты петиций для оправки в ООН и правительствам стран, где имеют место систематические нарушения прав граждан правоохранительными органами.

В рамках проекта RT «Своих не бросаем» Мария Бутина взяла эксклюзивное интервью у Олега Никитина. В октябре 2019 года российский предприниматель был арестован в США за нарушение санкционного режима. Мужчина провёл в американской тюрьме два года и четыре месяца. В декабре 2021 года он вернулся на родину.

— Расскажите, как всё с вами произошло?

— Почти 30 лет я руковожу компанией, которая находится в городе Санкт-Петербурге, где я родился. На протяжении всех этих лет мы занимались реконструкцией заводов. Оборудование для этих реконструкций мы брали за рубежом. Как новое, так и не новое. 

— То есть до этого вы бывали в Америке?

— Я не просто бывал, я считал, что знал Америку. На самом деле я ошибся.

— То есть это была очередная командировка?

— Я получил официальное приглашение в штат Джорджия от частной компании. И по прибытии в Соединённые Штаты Америки в первый же день меня арестовали.

— Как выглядела процедура ареста?

— Группа офицеров. Задержание было жёстким. Ничего не говорили.

— Арестовали прямо на трапе?

— Нет. Немного позже. Но это не меняло моего шока. Мне сказали, что на меня достаточно материалов. И если ФБР пришло к вам, то поверьте, оно знает, что делает. Сразу же предложили поговорить, от кого я приехал. В качестве обвинения фигурировали смс с моего телефона, которые они распечатали, находясь в Америке, хотя мой телефон был в России. Одно из смс звучало так: я был у «номера один» и «наш вопрос решён положительно». Для них это было прямым подтверждением моего знакомства с президентом. Там так прямо и указано.

— На самом деле?..

— Вы же понимаете, что в наших рекламах номером один называется многое. И компании номер один в том числе.

— Вы встречались с президентом?

— Нет. Но видел его однажды на экономическом форуме в 2006 году в городе Сочи.

— То есть это все ваши контакты с президентом?

— Абсолютно. Больше не было.

— И вы им об этом сказали?

— Да, но они не поверили.

— Что предложили в обмен на свободу?

— Три вещи. Подделать документы о том, что оборудование готово к отгрузке и необходимо провести платежи по контракту. Это большая сумма денег.

— Зачем?

— Получить деньги.

— То есть была какая-то коррупционная составляющая?

— Нет-нет, не коррупция. Во-первых, это получение действительно больших денег США. Во-вторых, денежный перевод являлся бы подтверждением их обвинения в мой адрес. Что эта схема, которую они раскрыли, действительно работает.

— Это первое предложение. А ещё два?

— Второе предложение было о привлечении и вовлечении других участников нашего контракта на территорию США или на территорию подконтрольных им государств для дальнейшего перевоза…

— То есть вы должны были позвонить и позвать друзей?

— «Всё отлично, всё в порядке, давай, мы тебя здесь ждём!» Примерно так. И желательно, чтобы это был не друг, а персона, узнаваемая всеми.

— А третье?

— Третье касалось моей компании. Чтобы я предоставил какие-то документы, подтверждающие проведение сделки. Потому что, конечно же, у них ничего не было, кроме одной смс. Но у них, к сожалению, были показания тех людей, которых они задержали. И для спасения своей свободы те уже наговорили на меня от всей души и с большим удовольствием.

— Кто эти люди? Русские?

— Нет. Это граждане Евросоюза и США.

— Вы отказались от всех этих предложений?

— Да, это было невозможно исполнить.

— Что с вами произошло дальше?

— Меня отвезли в тюрьму. Дальше — обыск, поясные цепи, наручники, кандалы.

— Как же американское право на звонок семье, например?

— После шока, после всех этих вопросов я очень растерялся. Потому что во всех американских фильмах предоставляется адвокат, приезжает переводчик, сообщают консулу. Я обратился к офицерам: «Мой английский достаточно скромен. Нет ли возможности пригласить переводчика?» Ответ: «Нет». — «Давайте сообщим консулу?» Ответ: «Уже поздний вечер, сообщим завтра». — «Могу ли я позвонить семье?» Ответ: «Нет». Якобы потому, что в моих же интересах никому не сообщать о моём задержании.

— Вы попадаете в нью-йоркскую тюрьму?

— Нет, это центральная тюрьма города Саванна (город в штате Джорджия, США. — RT), и это карцер. То есть, грубо говоря, небольшое помещение с унитазом. Больше там ничего нет. Нет окон, нет нар. Только унитаз и выступ из бетона.

— Как проходил суд?

— Передо мной положили обвинение, которое я впервые увидел. Называлось оно красиво: «За Крым и Севастополь».

— Почему?

— Дело в том, что обвиняли меня в намерении нарушить подзаконный акт, где указаны некоторые единицы оборудования, которые ограничены в поставках в Россию. Этот пакет ограничений был введён после присоединения Россией Крыма и Севастополя. Поэтому он так красиво назывался.

— То есть вы не поставили оборудование?

— Я его даже не купил и не видел.

— Вас собирались наказать за намерение, которое не было реализовано даже на уровне подписи?

— Мне было предъявлено пять обвинений, по которым мне грозило в общей сложности 65 лет.

— Когда об этом узнал консул?

— Консул узнал от моей семьи. Когда я пропал и перестал выходить на связь, моя семья пригласила частного детектива, который стал искать меня в открытой базе американских тюрем. Сделать это было непросто. Дело в том, что я несколько дней жил под чужим именем. Они говорили: «Мы не понимаем — у вас, русских, какие-то фамилии идиотские. Твоя фамилия, не твоя… Ты ходи пока с этой, а там разберёмся». Но у детектива был также доступ к базе с фотографиями заключённых. Меня наконец-то нашли. И семья обратилась в консульство.

— Что сделали консулы?

— Изначально они позвонили, потребовали исполнения всех процессуальных норм. Потому что серьёзные люди, которые собрались в суд, должны были отправить бумагу в наше посольство о моём аресте. Они этого не сделали. Поэтому консулы долгое время не могли начать официальную активную работу со мной. 

— Вообще чем-то консулы могли помочь, чтобы улучшить условия?

— Прежде всего, медицинское сопровождение. Появилась улица: двор. До этого нельзя было выйти на улицу, подышать. Но во всех остальных случаях никаких изменений не произошло. Нас было 16 человек в камере. И я был единственный белый. Половину нашего рациона составлял только хлеб с колбасой. Все перемещения — только в кандалах. Это ножные кандалы, называются они «шакалы». «Шакалы» и наручники крепились к поясной цепи. Я говорил: «Зачем? Да, со мной действительно сидят убийцы, федеральные преступники. Но я другой. Я не угроза обществу!» И судья на это сказал: «Вы не представляете угрозы обществу. Но вам грозит очень большой срок. Поэтому, чтобы вы не сделали никаких глупостей, вы будете содержаться так, как содержатся все тяжёлые федеральные преступники».

— Как к вам относились другие заключённые? Была ли русофобия?

— Русофобии не было. Большинство заключённых — неграмотные. В Америке нет обязательного образования. Школу никто из них не заканчивал. Где находится Россия, они представляют с большим натягом. Они думали, что Россия — это где-то в Европе, одно из государств. Очень вредное, судя по фильмам, и злое. 

— Как относились к вам надзиратели?

— Это был изолятор ФБР. Надзирателями служили отставные офицеры или офицеры, которые находятся в отпуске. То есть это люди образованные прежде всего. И многие офицеры бывали в России. И все они знают, что Москва — это большой и красивый город, что многие русские говорят на иностранных языках. А то, что показывает Голливуд — якобы мы живём в палатках или в избах, — это неправда. Американцы вообще не говорят ни на каких языках. Поэтому мы серьёзно отличаемся от них. И они относились, к сожалению, не с уважением, но терпимо.

— Как проходили допросы?

— Допросы были каждый день. Каждый день агенты приезжали в тюрьму. Предлагали, чтобы я наговорил на себя всё то, что могу наговорить. Это были жёсткие беседы. Всегда в наручниках, всегда на диктофоны. Всегда офицеров было несколько. В маленьком пространстве ты чувствовал себя мухой.

— В конечном итоге к чему пришли?

— 14 месяцев я пытался доказать свою невиновность. И это была большая моя ошибка. Нельзя, сидя в американской тюрьме, доказывать, что ты невиновен. Потому что ты уже идёшь автоматически против системы. И мне потребовалось, к сожалению, слишком много времени, чтобы понять это. В конце концов я, как у них это называется, пошёл на сделку. Сделка подразумевает, что ты признаёшь себя виновным.  

— Как дальше обстояло дело? 

— Давление людей, которые сидели со мной, всё время оказывалось недостаточным. Мне удавалось быть самим собой. При этом я учил людей, например, играть в шахматы, объяснял, где находится Россия, пытался объяснять им, что такое французский язык, что такое английский язык. Они были в шоке от всего этого. И сокамерники относились ко мне с уважением. И конечно же, это не устраивало администрацию тюрьмы.

— Что бы вы посоветовали тем, кто сейчас собирается делать бизнес с Соединёнными Штатами и планирует туда лететь?

— Во-первых, нужно потребовать от принимающей стороны дополнительные гарантии вашей безопасности. Во вторых, займитесь самоподготовкой. Надо быть готовым к тому, что вы будете арестованы. Приговоров меньше десяти лет в Америке нет вообще. А что касается наших граждан, то они рассматривают с большим удовольствием от 20 и выше. И конечно же, не допускайте моих ошибок. Если к вам подошли сотрудники, пожалуйста, требуйте переводчика, адвоката, информацию консулу. Без этого не начинайте.

Офицер тюрьмы в Манаусе (той, в которую бросали россиян) арестован за то, что не вывозил задержанных на  положенные слушания в суде (по определению меры пресечения и т.п.). То  есть посадили невиновного (досудебный статус ) человека в  тюрьму и забыли. Нет человека - нет проблемы.

 

ИСТОЧНИК

Не забываем, что почти каждый второй в бразильской тюрьме это невиновный человек, который находится в тюрьме в ожидании суда и будет впоследствии оправдан.

 

Более 20 человек погибли при попытке побега из тюрьмы в Бразилии

Более 20 человек погибли при попытке побега из тюрьмы в Бразилии, сообщает информационно-аналитическое издание Лайф. Не менее 23 человек — 22 заключённых и один надзиратель — погибли при попытке побега из тюрьмы в штате Пара на севере Бразилии, сообщает Globo. Отмечается, что надзиратель погиб при перестрелке. Также несколько человек пострадали, в том числе как минимум четыре сотрудника службы безопасности, один из них в критическом состоянии. Точное число раненых заключённых не называется.

ИСТОЧНИК