Первое большое интервью известного в Бразилии прогрессивного судьи и правозащитника Луиса Карлоса Валуа для российской аудитории.
Прежде, чем представить читателям данное большое интервью, сделанное специально для российской аудитории и до этого ещё не разу не публиковавшееся на страницах отечественных изданий, скажем несколько слов о нашем собеседнике.
Луис Карлос Валуа (Luis Carlos Valois) — известный бразильский судья из Манауса, отвечающий за систему уголовного наказания в столице штата Амазонас.
Поразительно, но в мире существуют судьи, которых любят и уважают заключённые. Именно к ним относится Луис Карлос Валуа, который посвящает всё своё рабочее и свободное время заботе о заключённых, рассматривая их жалобы и ходатайства, защищая их права и видя в них не зэков, а людей.
Трудно поверить, что действующий судья может быть одновременно и правозащитником.
Но разве защита прав людей не есть основная обязанность судьи?
Интересно, что судья Валуа является противником тюремной системы в принципе, не считая её способной что-то изменить, предотвратить или исправить.
В его многочисленных статьях в различных изданиях он неоднократно выступал против стратегии массового тюремного заключения в Бразилии, считая недопустимым сначала кидать людей в тюрьму без суда, а потом уже искать признаки их виновности в чём-либо.
Прогрессивность судьи заключается ещё и в том, что он активно выступает за легализацию марихуаны в Бразилии, считая, что это поможет спасти десятки и сотни тысяч сломанных жизней тех, кто попал за решётку не за грабёж и убийство, а за безвредный для окружающих «косячок».
К тому же легализация марихуаны позволит лишить криминальные группировки значительной части источников нелегальных доходов.
Судья Валуа является автором и соавтором нескольких книг по проблематике пенетенциарной системы и легализации лёгких наркотиков.
То, что судья Валуа не скрывает своих левых взглядов, представляет для него особую опасность в современной Бразилии.
В 2016 году, в разгар импичмента (или «парламентского переворота») дружественной России президента Дилмы Руссефф, Луиск Калос Валуа подвергся беспрецедентному давлению со стороны федеральной полиции штата Амазонас — в его доме проводились обыски и против него пытались возбудить дело по обвинению в связях с организованными преступными группами на том основании, что заключённые с уважением упоминали его имя в телефонных разговорах.
Одновременно, как и в случае с российскими туристами, полиция организовала вброс в прессе по поводу связи судьи с одной из криминальных фракций, в результате чего он начал получать угрозы от конкурирующей банды.
Российская правозащитная организация «CST command» считает не лишёнными основания и предположения о том, что репрессии в отношении судьи были связаны с происходящеми в это же время в Манаусе массовыми произвольными арестами российских туристов, которых необходимо было лишить доступа к главному судье-правозащитнику штата.
В отличие от большинства судей, Луис Карлос Валуа не боится входить в камеры к заключённым. Не удивительно, что именно судья Валуа был переговорщиком с восставшими во время кошмарного кровавого бунта 2017 года в тюрьмах Манауса.
Прежде чем в тюремный комплекс вошёл ударный батальон полиции, судья Валуа, используя свой авторитет и репутацию, смог договориться об освобождении заложников, хладнокровно ведя переговоры рядом с десятками окровавленных трупов, отрезанных рук, ног и голов.
После этого дело против него прекратили. Никто не хотел судить героя, спасшего жизни людей и ставшего известным всей Бразилии.
Но труднее всего судье было сохранить, после этого тюремного кошмара, веру в людей и продолжать помогать заключённым.
Сохранять хладнокровие и ясность ума судье помогают регулярные занятия джиу-джитсу.
Луис Карлос Валуа стал также автором нескольких проектов в области спорта и медицины, ориентированных на местное индейское население.
В жизни же судья Валуа такой же человек, как и все — со своим слабостями, страстями и стремлением сделать жизнь людей лучше.
Представляемое вашему вниманию видеозапись, это первое большое интервью Луиса Карлоса Валуа для российской аудитории, данное Информационно-аналитическому агентству «CPLCRB-press» и сделанное по заказу «Федерального агентства новостей».
К сожалению формат статьи в ФАН позволил разместить лишь незначительную часть ответов на заданные вопросы и сейчас "CST command" имеет возможность ознакомить читателей с полным вариантом отснятого материала.
CPLCRB-press: Использование проблем прав человека в качестве инструмента международного политического соперничества — хорошо это или плохо?
Луис Карлос Валуа: К сожалению, люди всегда действовали на основе конкуренции, и, если права человека являются проблемой, то их защита на конкурентной основе поможет большему количеству людей уважать права человека.
Я думаю, что любая конкурентоспособность в области прав человека полезна. Это благотворное средство, хорошее средство, способствующее большему уважению к правам человека.
А раз это так, то связанная с этим соревновательность это превосходно и очень хорошо, что есть такое соперничество в области прав человека и что все больше людей, больше стран, больше учреждений и больше организаций уважают права человека, даже если эта конкуренция является проявлением намерений одной страны вызвать большее уважение к себе, чем к другим странам.
CPLCRB-press: Возможны ли негативные последствия взаимных обвинений стран в нарушении прав человека?
Луис Карлос Валуа: Я думаю, что негативные последствия всегда возможны. Трудно получить от этого какой-то результат. Бразилия больше всего нарушает права человека в Латинской Америке и во всей Америке. Страны постоянно нарушают договоры о правах человека и игнорируют любые претензии, любые международные заявления о недопустимости этих нарушений прав человека.
CPLCRB-press: Известен ли вам пример, когда Бразилия (или другие страны) воспринимала критику из-за рубежа в отношении нарушений прав человека положительным и благоприятным образом?
Луис Карлос Валуа: Как я уже говорил ранее, эта критика, касающаяся нарушений прав человека, важна и благотворна. Но в Латинской Америке эта критика очень многообразна, потому что нарушения в области прав человека, несмотря на постоянную критику, продолжаются. Это печально, но, возможно, это повод подумать, какие шаги международные организации должны предпринять, чтобы убедить страны, нарушающие права человека, соблюдать правила, которые они сами же и подписывают, и как им применять их в своем внутреннем законодательстве.
CPLCRB-press: Известны ли вам случаи, когда Бразилия указывала другим странам на нарушения прав человека?
Луис Карлос Валуа: Я не знаю. Мне не известно об этом. Потому, что сама Бразилия является одним из величайших нарушителей прав человека.
CPLCRB-press: Как государственные власти в Бразилии воспринимают критику из-за рубежа относительно нарушений прав человека? Всегда отрицательно или иногда прислушиваются к этой критике и пытаются принять её во внимание? Нужна ли такая критика (со стороны других стран и международных организаций) Бразилии? Может ли эта критика привести к позитивным изменениям в Бразилии?
Луис Карлос Валуа: Ну, я уже говорил, что такого рода критика игнорируется в Латинской Америке, где постоянно нарушаются права человека. Эта критика не имеет большой силы, если она не сопровождается коммерческими санкциями и жёстким давлением со стороны международных судебных или экономических органов. Страны её просто не замечают ! Поразительно, что существуют эпицентры нарушений прав человека, на которые никак не влияет внешняя критика.
CPLCRB-press: Являются ли нарушения прав человека в Бразилии результатом неправильной политики государства или результатом отсутствия влияния государства на инициаторов этих нарушений? То есть является ли это следствием действий или бездействия государства?
Луис Карлос Валуа: Главным образом следствием бездействия государства. Тенденция заключается в неравном, несправедливом и насильственном обществе, таком как наше, в котором институты воспроизводят еще более насильственную модель Соединенных Штатов и других капиталистических стран, которые не замечают несправедливость и насилие, которые уже очень велики здесь, в Латинской Америке в целом. Это еще больше усугубляет это насилие. Это не только бездействие, но и действие государства в тех странах, которые не признают насилие и неравенство в собственном обществе, чем усугубляют это насилие, неравенство и нарушения прав человека.
CPLCRB-press: Считаете ли вы, что страны, где имеют место нарушения прав человека, могут указывать на аналогичные нарушения другим странам? Или только государства, безупречные в этом отношении, имеют право выражать озабоченность по поводу соблюдения прав человека в других странах ?
Луис Карлос Валуа: Я думаю, что права человека должны быть заботой всех. В том числе государств, имеющих внутренния нарушения. Я считаю, что и внутренние и внешние, все нарушения прав человека должны быть объектом наблюдения и осуждения. И cамоосуждения, когда я говорю о нарушениях прав человека, которые продолжают подтверждаться здесь, в Бразилии.
CPLCRB-press: Необходимы ли экономические санкции в отношении государств, нарушающих права человека, или международное давление должно ограничиваться только критикой?
Луис Карлос Валуа: Я думаю, что экономическое воздействие и экономические санкции важны. Я уже говорил об этом.
CPLCRB-press: Должно ли государство ощущать «моральную ответственность» за ситуацию с правами человека в мире или то, что происходит у соседей, не должно его интересовать ?
Луис Карлос Валуа: Я думаю, что это должно быть очень важно.
CPLCRB-press: Вы неоднократно критиковали незаконные аресты и убийства бедных темнокожих людей в Бразилии, подчеркивая страдания от этого семьей с низкими доходами. Но незаконное заключение человека в «галстуке и костюме» вредит гораздо большему числу людей, ведь при осуждении бизнесмена или политика страдают его сотрудники, избиратели и тысячи людей, связанных и зависящих от его деятельности. Существует мнение, что успешный и преуспевающий человек всегда найдет деньги для хорошего адвоката и, следовательно, не нуждается в общественной поддержке. Но не кажется ли вам, что пренебрежение бразильской прессы к правам людей «в галстуках и костюмах» несправедливо, ведь они также являются полноправными членами общества и их аресты наносят государству гораздо больший ущерб?
Луис Карлос Валуа: Я не совсем понял этот вопрос. Но что происходит, когда бизнесмен или кто-то типо него, как говорится в вопросе «кто-то в костюме», арестован? Это укрепляет базу для легитимизации тюремного заключения миллионов и миллионов бедных людей. Тюрьма ничего не решает ! Тюрьма не является решением для чего-либо в обществе. И когда вы арестовываете человека с деньгами, предпринимателя, этот человек получает защиту.
Люди знают, что система — это коррумпированная система, это система, которая держится и основана на эксплуатации рабочего, на основе грабежа рабочей силы бедного человека, у которого ничего нет и когда он совершает преступление, то единственное наказание, которое применяется к нему это тюрьма. Потому, что у него нет имущества, подлежащего аресту, у него нет денег, чтобы заплатить залог. Поэтому у нас система, которая делает тюремное заключение системой утверждения превосходства. Именно потому, что у нас есть тысячи бедных людей, которые не могут оплатить альтернативу и не могут оплать компенсацию ущерба.
Почему когда арестовывают богатого человека его не сажают как других в тюрьму?
Потому, что тюрьма для него абсолютно безвредна и человек с деньгами вполне может компенсировать весь причиненный ущерб и может исполнять свои обязательства перед населением, чтобы общество не лишалось его продукции, вместо того, чтобы оставаться в бесполезной и безвредной для него тюрьме. Но нас приучают не думать о других формах наказания.
Поэтому тюрьма и арест бизнесмена приводят к тому, что легитимизируется арест тысяч людей.
CPLCRB-press: Если раньше в отношении социалистов часто использовались ярлыки «тоталитаризм», «диктатура» и т. д., то сейчас социалистические движения в Бразилии находятся на переднем крае защиты прав и свобод человека. Считаете ли вы, что защита демократических ценностей и прав человека становится частью левого дискурса (чего никогда не было раньше) и глобальной тенденции? Или это просто бразильские (латиноамериканские) особенности?
Луис Карлос Валуа: Что ж, я думаю, что забота о том, как быть Человеком, всегда была дискурсом левого крыла, ведь более справедливое общество — это более равноправное общество ради человека.
Если первоначальная марксистская идея привела к тоталитаризму и привела к укреплению государства, если было ошибочное толкование, то это не меняет, сути этой идеи, которая является идеей более справедливого и более равноправного общества. И по прошествии времени государство социального благополучия, рождённое в результате катаклизмов, в том числе как ответная реакция общества, которое стремилось быть более справедливым и равноправным, преобразовалось в советское общество, которое смешало эту идею с советским проектом.
Поэтому, когда Советский Союз развалился, то состояние социального благополучия во всем мире также развалилось. То есть эта левая сущность осталась в западных странах, она осталась коммунистической, поскольку традиционно она всегда проявляется как забота о человеке, беспокойство о нём. Но социальная несправедливость воспринимает этот дискурс о правах человека в своем собственном понимании и в своем диалоге.
Я думаю, что вполне естественно, что они не могут забыть о том, что Маркс никогда не проводил никакого прозелитизма государства, что государство также представляет опасность, поскольку оно создает класс бюрократов, класс чиновников, и в конечном итоге защищает себя в ущерб собственному обществу. И он говорил, что мы должны думать о правах человека не только через государство.
Сейчас это нужно делать и через Интернет и обсуждать демократизацию общества через диалог.
Я думаю, что те, кто защищает диалог сегодня, кто защищает дебаты, — это люди с левого фланга мировой мысли. Вне зависимости от того, коммунисты ли они, анархисты, либералы или просто люди, которые думают о человеке, они думают, что лучше для общества.
CPLCRB-press: Россия собирается присоединиться к Совету по правам человека ООН на период с 2021 по 2023 год. Как вы относитесь к участию России в СПЧ ООН?
Луис Карлос Валуа: Ну, на самом деле, как я сказал, страны Латинской Америки, не соблюдающие эти правила государств и которые сами являются убийцами, будут во многом зависеть от того, какие идеи предложит Россия в этом проекте. Необходимо сделать этот совет более эффективным в действиях по пресечению нарушений прав человека. Не столь важно и не имеет значения какая страна находится в этом Совете. Важнее не войдёте ли вы просто в еще один Совет, в ещё один международный орган, который тратит деньги, но который не оказывает влияния на Латинскую Америку, на смертность в результате насилия, неравенства и несправедливости в Латинской Америке.
CPLCRB-press: Как вы отнесётесь к тому, что Россия начнет занимать лидирующие позиции в мире в области защиты прав человека?
Луис Карлос Валуа: Ну, у меня нет каких-то слишком оптимистических надежд. Я не очень хорошо знаю Россию и ее правозащитный проект для всего мира. Всё, что я знаю о России, это только то, что я видел, когда посещал её как турист.
Поэтому я не могу ничего сказать о вашем проекте и ваших идеях.
Но я считаю, что о правах человека нужно говорить, вести диалог со всеми странами мира на равных, вне зависимости от того, что одна страна сильнее в финансовом отношении, чем другая. И думать о самом человеке и про самого человека. Бесполезно думать о правах человека, но нарушать саму идею этих прав человека. И нужно опираться в этом вопросе на финансовые и политические возможности каждой страны, как мне представляется.
Выступление Марии Бутиной на расширенном заседании Комитета по Международным Делам Государственной Думы Федерального собрания РФ на тему «О ситуации с нарушением прав и законных интересов россиян и соотечественников за рубежом», 22.11.2019
Группа депутатов внесла в Госдуму законопроект, предусматривающий выплату компенсаций за незаконные аресты и уголовное преследование россиян.
Инициативу подготовили члены фракции "Справедливая Россия", сообщает СарБК. Они предложили выплачивать гражданам по тысяче рублей за каждый день незаконного уголовного преследования.
Если человека при этом поместили под домашний арест, оставили под подпиской о невыезде или применили иную меру пресечения, сумма должна увеличиться до пяти тысяч рублей за каждый день.
Россиянам, которых в рамках уголовного дела поместили в СИЗО, нужно выплачивать по 15 тысяч рублей за каждый день незаконного пребывания там, считают авторы законопроекта. Такая же сумма в случае одобрения инициативы будет полагаться несовершеннолетним, если в отношении них применили меры медицинского или воспитательного характера.
Тысячи людей сидят в российских СИЗО просто так. Не в том смысле, что они не виновны (разное бывает), а в том — что просто сидят, месяцами, годами. С ними не проводится никаких следственных действий, к ним на допросы не ходит следователь, не пускают адвоката, не знакомят с результатами экспертиз… Лишь каждые два-три месяца их вывозят в суд для продления сроков ареста, это делается судьями автоматически под бубнеж прокурора: может скрыться (хотя загранпаспорт изъят в ходе обыска), может оказать давление на свидетелей (хотя под домашним арестом с браслетом на ноге при запрете с кем-либо общаться и пользоваться интернетом это вряд ли возможно).
Зачем?
Затем, что это такой следственный метод, распробованный в последнее время, цель которого — добиться от измотанного человека признательных показаний, оговора других фигурантов, и как итог — сделки со следствием. Это очень удобно — не нужно раскрывать преступление, собирать и оценивать доказательства, проводить очные ставки, копаться в ворохе документов. Есть сделка с признанием — есть суд, который проходит в особом порядке: за два-три дня, без опроса свидетелей и изучения доказательств, без полемики прокурора и адвоката, без изучения вещдоков и результатов проведенных экспертиз (даже если их не было вовсе — это никого не волнует).
Так механизм сделки со следствием, который изначально вводился для защиты тех, кто раскаялся или действительно решил пойти на сотрудничество со следствием, рассказав о реальных преступлениях, превратил следствие и суд в конвейер по штамповке фейковых приговоров и уголовных дел.
Кто-то из арестованных ломается сразу по прибытии в СИЗО, кто-то пытается сопротивляться. Пытать и сажать в пресс-хаты уже не комильфо (хотя и такое бывает, но чаще в регионах, чем в Москве). Придуманы иные способы. Действенные. С которыми бороться практически нельзя.
Ведь следователь для заключенного — человек, владеющий его жизнью, здоровьем и судьбой.
И с упрямцами не церемонятся: возможностей сделать жизнь человека в СИЗО невыносимой у следователей предостаточно.
Это следствие решает — заключать или не заключать под стражу, давать свидание с родными или не давать, разрешать звонки или нет. Ну а если еще и администрация СИЗО в хороших отношениях со следователем (а она, как правило, в хороших) и богата на фантазию, то сломать упертого подследственного проще простого.
Самый яркий пример — московский изолятор «Лефортово», так и не растерявший традиций следственной тюрьмы НКВД и живущий по своим, не российским, законам. И каждый «заезжающий» сюда новичок, не признающий вину (будь то обвиненные в госизмене или в вымогательстве взяток, или журналисты, какой-нибудь мэр или губернатор, будь то генералы Следственного комитета, блогеры, ученые или топ-менеджеры крупных компаний), сталкиваются с тем, что свидания с родными им не дают, а адвокаты порой не могут к ним прорваться неделями.
Из совсем свежего. Сидящий уже месяц в «Лефортово» экс-губернатор Хабаровского края Сергей Фургал так ни разу пока не получил письма и телеграммы от близких и друзей, хотя те и пишут. Отказывают ему и в свиданиях с женой и ребенком. Вот что в августе он заявил членам ОНК:
«Я следователя просил — дай хоть от сына весть! Не дает. Тотально все обрубили. Я же не предатель Родины… Не пойму. Точнее, наоборот, понимаю. Здесь хватает времени подумать».
Адвокат Иван Павлов 11 августа сообщил журналистам, что его подзащитному — обвиняемому в госизмене журналисту Ивану Сафронову — отказывают в свиданиях с родными и телефонных звонках.
Формальная причина — следователь якобы планирует допросить всех близких в качестве свидетелей.
Объединяет Фургала и Сафронова то, что они оба только «заехали» и не признают вину. Тысячи других арестантов также не признают вину. И не получают свиданий. Просто потому, что так решил следователь.
Недавно в «Лефортово» оказался блогер, ведущий популярного YouTube-канала Urbanturizm Андрей Пыж. Его обвиняют «в незаконном получении сведений, составляющих гостайну, и распространении этих сведений» (до 8 лет лишения свободы). Что будет дальше, вы уже поняли.
В чем конкретно его вина, неизвестно. Дело засекречено. Как рассказала «Новой» посетившая Пыжа член ОНК Марина Литвинович, задерживали его жестко, общение блогера с правозащитником сотрудники «Лефортово» пресекли. Родным долгое время о местонахождении блогера не сообщали, поэтому в «Лефортово» первые дни он находился без передач и писем. Литвинович через фейсбук уже смогла найти его друзей.
«Новая» решила составить топ методов работы следователей с «упертыми» подследственными, отказывающимися признавать вину и давать требуемые показания (градация по нарастаюшей). Как нам кажется, подобное обращение можно приравнять к пыткам, в особенности — отказ в лечении хронических заболеваний и полнейшая информационная изоляция.
Причины, естественно, никогда не называются. Следователь может мать, жену и детей, например, одарить статусом свидетелей, при этом ни разу не допросив. Но именно из-за статуса доступ на свидания им закрыт.
Человеку, конечно, пишут, пишет и он. Только все письма цензор оставляет у себя, либо передает начальству, а тот — уже следователю.
Например, сидит сейчас в «Лефортово» 69-летний Виктор Королев, обвиненный в госизмене. Его арестовали весной этого года в Приморье. Подробной информации ни о самом Королеве, ни о его обвинении никто узнать не смог. Удалось лишь выяснить, что он был помощником ректора в одном из вузов и учредил фирму, торгующую бытовыми товарами, а в своем аккаунте в одной из соцсетей он делился впечатлениями о регулярных поездках в Китай.
Членам ОНК, как рассказала Ева Меркачева, администрация СИЗО запретила расспрашивать Королева об обвинении. Лишь о бытовых вещах. И заключенный рассказал, что голодает в знак протеста против следствия (против чего — конкретно сказать не дали), плакал, просил найти ему адвоката, рассказал, что недавно попал в больницу «Матросской Тишины», откуда отправил письма в «Новую газету» и «МК», в которых рассказал свою историю, но никаких ответов не получил.
Объясняем: до редакции «Новой» и «МК» письма гражданина Королева так и не дошли…
Есть вероятность, что не доходят его жалобы и до прокуратуры — ведомство какой месяц молчит.
Это для того, чтобы создать полный информационный вакуум — весьма успешный элемент психологического давления. Без вестей с воли человек быстро оказывается в подавленном состоянии. Подробнее об этом в свидетельстве журналиста Игоря Рудникова, проведшего в «Лефортово» почти год.
Грязный нужник, отказ в передаче предметов гигиены, не говоря уж об отсутствии мини-холодильника или микроволновки (иногда родственники сидельца готовы купить все это на всю камеру). Родным одного заключенного отказали в передаче мини-холодильника под милой формулировкой — «он не пролезет в окно передач».
СИЗО «Лефортово» в этой номинации занимает безоговорочное первое место.
Вот уже несколько лет подряд адвокаты устраивают у тюрьмы жеребьевку, чтобы попасть к клиенту.
Но и жеребьевки мало чем помогают. В «Лефортово» работает всего шесть кабинетов для встреч адвокатов с обвиняемым. Но на самом деле адвокатов пускают только в один, где есть стеклянная перегородка. Следователи же посещают все кабинеты, иногда надолго занимая «адвокатский».
У следователей и оперативников есть круг знакомых адвокатов, с которыми они работали не раз. Эти адвокаты приезжают по первому звонку следователя и начинают «защищать» клиента как надо — убеждая пойти на сделку со следствием. И СИЗО для них много доступнее. Сейчас, например, адвокат по назначению у блогера Андрея Пыжа.
Это очень частый прием: подследственному с первого дня отрезают всякую связь с внешним миром. В ситуации полной изоляции он может быстрее сломаться.
Особый цинизм и жестокость этот метод приобретает в том случае, когда следователь отказывает женщинам в звонках их маленьких детям.
Возможностью позвонить подследственных шантажируют, как это было в случае с юристом ЮКОСа Светланой Бахминой, которой так ни разу и не дали позвонить своим сыновьям, хотя право на звонки она имела.
Например, не признающих свою вину братьев Магомедовых и их бизнес-партнера Максидова изначально обвиняли в нескольких эпизодах мошенничества, но вскоре присоединили 210-ю статью УК — «Организация преступного сообщества». До 20 лет. Но даже после этого они не признали свою вину — сидят в «Лефортово» уже третий год.
Человек только привыкает к условиям, сокамерникам, а его переводят. И так до бесконечности.
Иногда условия содержания постоянно ухудшаются, как это было с погибшим в СИЗО Сергеем Магнитским.
Его часто переводили, потому что он не признавал своей вины, никого не оговаривал и постоянно жаловался. В итоге оказывался то в камере с разбитым окном, то в той, где на полу стояла вода.
Следователь всегда сделает так, чтобы подследственный об этом узнал. Угрозы незамысловаты: возбудить уголовное дело на близких, например, или же до заключенного «доходят» слухи, что у семьи вымогают деньги, либо им кто-то угрожает. В ситуации информационного вакуума, когда человек не может выяснить, что происходит на самом деле, ломаются многие.
Самый абсурдный пример — ситуация, в которую попал обвиненный в шпионаже гражданин Украины Константин Ширинг. Мужчину задержали в этом году в Феодосии, когда он вышел из дома в магазин. Сразу же этапировали в Москву. А в Крыму остались зубные протезы.
Ширинг уже в первые сутки своего пребывания в «Лефортово» понял, что не может есть. Сотрудники изолятора в Феодосию за его протезами не поедут. Денег на счету арестанта нет (так что оплатить изготовлении новых «зубов» он не может, да и не пропустят в тюрьму стоматолога с воли), а поскольку он не гражданин РФ, никто бесплатно ему делать в СИЗО протезы тоже не будет. Жена в Феодосии под домашним арестом.
Других родных нет.
Член ОНК Марина Литвинович нашла человека, который смог бы съездить в Феодосию, забрать протезы и привезти в Москву.
Но вот незадача: следователь, ведущий дело, отказывается пропускать протезы в СИЗО. Без каких-либо объяснений. Так хочет.
Украинец уже несколько месяцев сидит без передач и практически не может есть.
Еще один украинский арестант «Лефортово» — обвиняемый в шпионаже Василий Василенко (бывший футболист) — который месяц сидит без очков, по этой причине не может ознакомиться даже с материалами, которые ему приносит следователь. Ни адвоката, ни денег на счету у Василенко нет. А надзиратели ссылаются на то, что гражданам иностранных государств бесплатные очки не полагаются.
В этой схеме отказов, отписок, отмазок замешана целая дружно согласующаяся между собой цепочка исполнителей: следователь — суд — администрация СИЗО — тюремный медик.
Это самый жестокий метод — довольно часто он приводит к летальному исходу.
В СИЗО все имеющиеся хронические заболевания обостряются с молниеносной скоростью. Несмотря на то, что родные вправе передавать все необходимые и незапрещенные лекарства, следователь может сделать так, что эти лекарства к подследственному попадать не будут. Человека могут обманывать: родные не передают, узнать ведь он не сможет — письма не проходят.
Сами лекарства в окошке передач принимают, но где-то складируют. Потом арестанту могут выдать весь мешок — год-два спустя, когда человек уже отправится на зону. Если доживет.
Необходимые лекарства не пропускали в передачах и Сергею Магнитскому, и Василию Алексаняну (от смертельно больного юриста ЮКОСа несколько лет безуспешно ждали показаний против Ходорковского и других руководителей компании). Их же отказывались лечить и госпитализировать в больницу. Впрочем, так было, есть и будет с тысячами других подследственных, от которых следователь не получает требуемых показаний.
«Наличие столь неограниченной власти в руках следователя дает удобную возможность манипулировать обвиняемым / подозреваемым. Это, конечно, рудимент СССР.
Считается, что если обвиняемым дать право на свидания, якобы они предупредят сообщников. Хотя то, что это элементарно сделать через адвоката или сокамерников, благополучно забывается. Изменить установившийся порядок вещей можно только на законодательном уровне, лишив следователя права решать, давать человеку свидание с родными или нет».
ОНК Москвы в начале августа представила в Госдуму два законопроекта: один — о свиданиях с близкими без разрешения следователя, второй — о возможности цензурировать все письма заключенного только по решению суда.
Как объяснила «Новой» Ева Меркачева, суть проста: если следователь против переписки — пусть тогда обращается в суд и просит вынести такое решение. Если следователь против звонков и свиданий арестанта с близкими на том основании, что они якобы могут сообщить что-то, мешающее ходу расследования, — пусть официально, а не на словах делает их свидетелями по уголовному делу и уведомляет об этом СИЗО.
Присутствовавшие на заседании экспертной группы представители Генпрокуратуры законопроекты в целом поддержали, но заметили, что у следователя «прибавится работы».
ИСТОЧНИК: НОВАЯ ГАЗЕТА