"Презумпция невиновности является конституционным предписанием. Она не может быть заблокирована  второстепенным обычным законом. Это часть бразильской правовой системы, которая гарантируется юридической системой. Игнорирование резолюции Комитета ООН по правам человека, мнение большинства бразильского народа и презумпции невиновности  может привести к серьёзным последствиям для Бразилии в сфере международного права."  

 

ИСТОЧНИК

Почти полный перевод статьи в "Brasil247", позволяющей понять в том числе и то, с чем пришлось столкнуться россиянам во время массовых репрессий 2016 года:

Главными ответственными за подталкивание народа к восстанию являются судебная власть и прокуратура, связанные с основными средствами массовой информации. Посмотрите на работу судов, прокуратуры и федеральной полиции. Масштаб произвола нарушений Конституции, законов и индивидуальных прав, которые они практикуют фантастичен. Можно упомянуть принудительные приводы, произвольные аресты, фальшивые улики, незаконные обвинительные приговоры. Кроме того, подтверждение Верховным судом неконституционных законов, таких как тюремное заключение без окончательного приговора. Закон и Конституция были заменены произвольной волей судей, которые создали царство личного командования, каким оно было в колониальной, императорской Бразилии, чьи гнусные практики теперь энергично возрождаются именно теми, кто должен бороться с ними. Судебная власть и Прокуратура уже потеряли всякое приличие перед лицом их криминального пути в регулярном нарушении Конституции и законов. Они уничтожили власть и законную легитимность, используя законы и власть как орудия войны против тех, кого они избрали в качестве политических и идеологических врагов. Бразильская власть ведёт себя как глава диктатуры, как режим апартеида, как тирания, нечувствительная к призывам международных правозащитников. В Бразилии больше нет законов и конституции. Существует только произвольная воля судей. Уничтожение правовой системы ведет к восстанию, поскольку тем, кого преследуют, некому больше жаловаться, учитывая загрязнение и гниение судебной власти, превратившейся в инструмент политической войны. Те, кого преследуют судебные органы, находятся в тупике: либо они будут реагировать и  восстанут, либо они будут уничтожены. Это восстание должно быть нацелено на восстановление функционирования Конституции, легитимности власти,  зачистку от тех, кто ее нарушил. С Бразилией случилось что-то очень плохое, потому что все было сделано неправильно. В ближайшем будущем это нужно будет проанализировать и подвергнуть критике. Когда в политике, такие как Bolsonaro, это потому, что гражданская душа страны либо очень больна, либо уже мертва. Высылка венесуэльцев, убийство женщин, тотальное насилие являются симптомами нашей гражданской смерти. Необходимо энергично реагировать и прекратить этот беспринципный и преступный процесс разрушения Бразилии и достоинства ее народа. Лучше бороться с мужеством, чем умереть без достоинства. Страх перед деградацией и бесславной смертью должен терзать нас каждый день. Есть высокие причины, указывающие на то, что мы должны бояться худшего для Бразилии и для ее народа. А постоянные опасения худшего это основное условие борьбы со злом. У нас есть основания для страданий. И нередко мужество рождается из страхов, которые терзают наши сердца.  

10 июля 2017 года парикмахер Бруна Мария душ Сантуш, 31 год, получила звонок о том, что ее старший брат, Мейсон Хосе Филю душ Сантуш, 33 года, был застрелен военным полицейским во время приготовления ужина в своём доме, собираясь обедать вместе с женой и двумя дочерьми - одной 6 лет, другая новорожденная.

Бруна закрыла салон, где она работает в Гуарульюсе (Сан-Паулу), и пошла в дом своего брата в городе Майрипора, в 20 км. Там он услышала от жителей, что военный полицейский, сосед Хосе, встал на колено перед дверью каменщика и дважды выстрелил, потому что тот отказался уменьшить громкость музыки. Было около 5:30 вечера. Вдова Хосе принимала душ. Шестилетняя дочь, заметив спор между отцом и полицейским, спряталась под кроватью. Она сказала Бруне, что видела, как ее отца убили. В полицейском участке полицейский заявил о самообороне. Он сказал, что Хосе пытался ударить его мачете. Он утверждал, что пошел на место происшествия, потому что жертва избивала ребенка, хотя в заключении эксперта не было указано никаких повреждений на его дочери. Из-за отсутствия доказательств расследование было прекращено.

 

Из-за отсутствия доказательств расследование было прекращено. SSP (Бюро общественной безопасности) сообщило, что в ходе расследования были обнаружены все факты, связанные с происшествием. Оплёванная следствием, полицией и государством, парикмахер Бруна решил стать адвокатом. «Поскольку срок давности по этому преступлению 20 лет, я ещё могу успеть что-то сделать», - говорит студент юридического факультета.

 

"Я больше не доверяю полиции. Но я верю в справедливость. Вот почему я иду за ней"

 

Моя главная цель - реанимировать дело, найти улики - поэтому я это делаю - и посадить полицейского в тюрьму, чего он заслуживает. Он не заслуживает того, чтобы работать. Он не думал о том, что делал. Он оставил шестерых детей-сирот. Все нуждающиеся, нуждающиеся в помощи. Мы с мамой помогли этим детям. Грустно было то, что он сказал, что мой брат избивал свою дочь. На похоронах один из сыновей сказал: «Папа, ты не был лучшим отцом в мире, но ты никогда не поднимал на нас руку».

 

Я говорю: "Я могу умереть. Но если я умру, то я умру в бою. Потому что мой брат невиновен".

ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ (порт.)

Ещё одна женщина безуспешно пытается привлечь к ответственности полицейских, убивших её 12-летнего сына в 2015 году. Полиция говорит, что это была шальная пуля бандитов, но были свидетели, видевшие, что стреляла женщина-полицейский.

 

 

Избранные цитаты из интервью с прогрессивным судьёй из Манауса (Бразилия) Луисом Карлосом Валуа "Судья Валуа, голос в темноте":

 

По моему мнению, по мере всё большей потери судебной властью легитимности, её функции становятся чисто репрессивными. И чтобы компенсировать утрату легитимности она занимается преступным политическим популизмом. В этих обстоятельствах судебная система смешивается с полицией. Судья по уголовным делам главным образом имеет дело только с полицией, что делает их обоих сторонниками в осуждении, что уже ошибочно, потому что полиция не должна быть такой, какой она есть сегодня. Судья и полиция становятся одним и тем же. Судья считает, что он работает для общественной безопасности и хочет помочь полиции. Судья, возможно, и не верит в версию полицейского, но он её одобряет, он её транслирует.  Есть прокуроры, которые крайне обеспокоены конституционными гарантиями и верховенством закона. И часто эти сотрудники прокуратуры сталкиваются в судах с препятствиями, защищая конституционные гарантии. В настоящее время требуется мужество для обеспечения соблюдения Федеральной конституции. Речь о том, что проблема общественной безопасности решается массовым тюремным заключением  намного проще, легче и дешевле, чем строительство школ, повышение качества учителей, обеспечение качественного общественного здравоохранения и обеспечение базовой санитарии для населения, значительно проще. Пресса участвует в этой игре, потому что пресса напрямую связана с финансами, которые поддерживают эту тему, и в конечном итоге продаётся больше газет, больше новостей об арестах, чем о строительстве школ. Судебная власть должна действовать по этим вопросам, но, как сказано, в поисках легитимности, для народной поддержки в свою пользу, всё заканчивается следующим образом: арест и все. И не имеет значения, является ли тюремное заключение законным или незаконным. Уголовный кодекс не применяется. Общество, обманутое этим более легким дискурсом, теряет орган, который должен быть гарантом его прав и в результате проигрывает, поскольку когда во главе угла тюремное заключение, то это признак большей преступности в будущем. Судебная система ведет борьбу с коррупцией, легитимизируя себя, но в среднесрочной и долгосрочной перспективе последствия будут печальными, потому что это усиливает идею судей-комбатантов, судей, которые борются с коррупцией, то есть против преступности, а судья не должен ни с кем бороться, судить это не бороться, судья должен быть судьей, а не Бэтменом. Но этот формат судьи начинает преобладать. 

Можем ли мы сказать, что мы неофициально применяем смертную казнь в Бразилии? Конечно. Очевидным и привычным является то, что когда человек входит в тюремную систему, он перестает быть человеком и гражданином. И неважно, арестованы ли вы в ожидании суда или если вы осуждены по приговору. Люди видят наручники по телевизору и говорят: виновен, бандит, преступник; вердикт суда уже не имеет значения. На этом этапе решение Верховного суда рассмотреть положение дел в пенитенциарной системе было очень хорошим, несмотря на его половинчатость. Это было хорошо, потому что теперь мы официально признаем незаконность и неконституционность бразильской тюрьмы. 

Я не верю, что выборы что-то изменят. На самом деле я даже не думаю, что тема общественной безопасности и система уголовного правосудия находятся в центре дебатов. Они ходят вокруг да около, не касаясь сути. Общественная безопасность больше не является популярной, она больше не является козырем в дебатах, а разговоры об общественной безопасности заглушаются разговорами о состоянии жизни населения, состоянии страны в целом. Разделение общественной безопасности и здравоохранения это, собственно,  уже способ не говорить об общественной безопасности. Они приобретают оружейные фабрики, автосалоны, продающие автомобили, цементные заводы,строящие тюрьмы, но теряют собственное население.